Хозяин собаки - Брюс Кэмерон

Калли же глядела прямо поверх плеча матери. К ним, опираясь на палку, приближалась Альби.

– Что тут такое? – требовательно спросила она.

Коко нехотя объяснила, что пропала одна из двух тушек кролика.

– Надо было спрятать их под камнями! – напустилась Альби на девушек, грозя им пальцем. – Теперь нам вовсе нечего есть!

Белла чуть не расплакалась, но Калли молчала. Она не сводила глаз с Альби – губы и подбородок старухи жирно блестели.

* * *

Сайлекс бежал впереди группы из пятерых охотников. Они трусили вслед за волчьей стаей, держась справа от нее. Охотники не знали, куда направляется стая, они видели только, что животные бежали один за другим, как обычно, когда выслеживали дичь.

Люди тоже бежали гуськом, подражая своим покровителям. Дуро, высокий мощный мужчина на несколько лет старше Сайлекса, вырвался вперед и поравнялся с предводителем.

– Так, значит, берешь в жены Ови, – тяжело дыша, бросил Дуро.

Сайлекс бросил на него косой взгляд. Вечно хмурый Дуро и теперь глядел на него исподлобья. Мощные надбровные дуги, нависшие над темными глазами, придавали ему сходство с Робкими – крупными, но пугливыми человекоподобными существами, которые пускались наутек при виде Волколюдей. Взгляды двух мужчин встретились, и Сайлекс понял, что Дуро в еще более дурном настроении, чем обычно.

– Так пожелал мой отец перед смертью, – ровным тоном ответил Сайлекс. Несколько дней назад Волколюди похоронили старого вождя, уложив рядом с телом наконечники копий и медвежий зуб. После этого Дуро стал вести себя вызывающе, и Сайлекс догадывался, почему.

– Твой отец умер.

Сайлекс прибавил ходу, однако Дуро не отставал. Сайлекс гордился своим умением бежать, чуть касаясь земли, подобно волку. Дуро ступал куда тяжелей.

– Ови – пышная женщина. Широкие бедра. Большие груди. У нее будет много детей, – пропыхтел на бегу Дуро.

Внезапно Сайлекс подал знак остановиться. Охотники встали как вкопанные, и только Дуро, застигнутый врасплох, пробежал еще несколько шагов и сконфуженно вернулся к остальным.

– Мы упустили стаю из виду, – пояснил Сайлекс окружившим его охотникам, велел им разбиться на пары и отправиться на поиски стаи. Он остался наедине с Дуро. – Так о чем ты говорил?

– У Ови широкая кость. Как у меня. И она выше других женщин. – Дуро уперся руками в бедра. Он запыхался, тщетно пытаясь не подавать виду.

– Это так.

– У нее большие груди.

– Кажется, для тебя это очень важно, – мягко заметил Сайлекс.

Дуро оскалился.

– Я выше тебя и сильнее.

– Отец сделал вожаком меня, и я совершаю подношения нашим покровителям.

– Твой отец умер.

– Ты уже это говорил.

– Ты мальчишка, вот что. Волки дерутся за самую крупную самку, – не унимался Дуро.

Сайлекс вздохнул.

– Помнишь слова моего отца? Мы не всегда и не во всем должны походить на волков. Разве ты стал бы срыгивать еду для своих детей?

– Твой отец… – презрительно начал Дуро.

– Мертв, – прервал его Сайлекс. – Я помню.

Охотники, посланные на розыски, вернулись. Им не удалось найти след волчьей стаи – Сайлекс понял это по выражению их лиц, зато двое юношей видели кое-что другое.

– Сородичи. – Один из юношей махнул рукой в сторону некрутого взгорья. – Охотники.

Сайлекс задумался. Как правило, Сородичи охотились большими группами, численность которых превосходила отряд Волколюдей в несколько раз.

– Ну что? – насмешливо бросил Дуро. – Бросимся наутек? Или покажем Сородичам, как мы расправляемся с теми, кто без спросу заходит на наш берег?

Охотники, ошеломленные такой наглостью, в изумлении уставились на Дуро, однако Сайлекс, пропустив оскорбление мимо ушей, придал лицу задумчивое выражение.

– Нет, мы поступим иначе, – наконец промолвил он. – Мы поступим, как волки: проследим за ними, пока охотимся.

И, не дожидаясь одобрения остальных, Сайлекс направился в ту сторону, куда, по его мнению, ушла волчья стая.

– Когда я стану вождем племени, – прошипел Дуро, – я убью всякого, кто осмелится зайти на нашу землю!

* * *

Охота была удачной, и в воздухе разлился сладкий, дурманящий аромат крови. На земле валялись изглоданные останки двух молодых лосей. Вокруг резвились и играли с волчатами сытые волки, время от времени соприкасаясь друг с другом носами.

Гарь, главная самка, куда-то подевалась: из-за густого духа свежей крови ее запах был едва уловим. Возможно, именно этим объяснялось веселое оживление, охватившее стаю: в отсутствие Гари, чья враждебность росла с каждым днем, волки чувствовали себя непринужденнее.

Гарь уже не раз ни с того ни с сего набрасывалась на волчицу, но та безропотно сносила обиды. Ради порядка в стае. Смирение, которое она выказывала, действовало на других волков успокаивающе.

Волки один за другим свернулись клубочком, чтобы вздремнуть на сытый желудок, и волчица отправилась на поиски своих товарищей, с которыми теперь была неразлучна. Она бежала по густолесью, перебираясь через мокрые от дождя буреломы. И как раз изящно перемахнула через ствол поваленного дерева, когда на нее набросилась Гарь, полоснув клыками по груди.

Главная самка ударила подло, исподтишка, укрывшись с подветренной стороны поваленного дерева и зорко следя за приближением молодой соперницы. Волчица взметнулась на задние лапы, и самки с устрашающим рычанием сцепились в клубок. В давно назревавшей краткой, но ожесточенной схватке за превосходство решалась их дальнейшая судьба.

Внезапно молодая волчица опустилась на все четыре лапы и бросилась наутек. Эту схватку она проиграла. Волчица была крупней и сильнее, чем Гарь, но ей недоставало опыта, и, кроме того, она была слишком юна, чтобы возглавить стаю в паре с вожаком.

Она знала, что в будущем ей суждено дать потомство, что ее сильные, крупные щенки будут нужны стае. Поэтому Гарь и накинулась на нее – она защищала себя, свое потомство и свое доминирующее положение. Несмотря на горячее желание вернуться в стаю, волчица удалялась все дальше и дальше. Она чувствовала, что должна оставить тот уклад жизни, который взрастил ее – ради блага остальных. Так распорядилась судьба.

Не в состоянии предусматривать трудности, волчица, тем не менее, чувствовала сильное беспокойство, словно над ней нависла опасность. Требовалось как можно скорее раздобыть пищу, – не потому, что ей грозил голод – она только что поела, – а потому, что была малоопытна и одинока.

Волчица подбежала напиться к ручью. Запахи стаи, оставшейся далеко позади, унесло ветром, а скорой добычей в воздухе не пахло. Безотчетно желая сохранить силы, волчица шагнула в прохладную тень и, примяв вокруг себя траву, улеглась на послеполуденный отдых.