Маленькая хозяйка большой таверны - Оксана Гринберга

Значит, внутри были люди, и очень скоро мы с Анаис окажемся в тепле и относительной безопасности. По крайней мере, мне хотелось в это верить.

— Мы пришли! — сказала я спящей девочке. — Мы добрались до нашего нового дома.

Вместо ответа Анаис продолжала сопеть мне в ухо. Жар явно усилился, и это наполнило меня даже не тревогой, а ввергло в состояние, близкое к панике.

Но я запретила себе паниковать

У меня нет на это времени, сказала я себе. Мне нужна ясная голова, потому что, пусть мы и добрались до нужного места, еще неясно, как нас встретят внутри. Но все обязательно будет хорошо!..

Те, кто находятся за этой дверью, обязательно нам откроют. Они нас впустят — меня и Анаис, а потом… Я все им расскажу, а позже уже решу, что делать дальше и где искать доктора.

Но тревога меня не отпускала, когда я, кусая губы, поднялась по ступеням и, остановившись на широком крыльце, постучала в закрытую дверь.

Затем постучала еще раз, потому что никто не спешил мне открывать, хотя я выждала какое-то время. К тому же, мне казалось, что до этого внутри звучали голоса, но, стоило подать признаки жизни, как люди замолкли.

Причем, надолго!..

Нет, так не пойдет, сказала я то ли себе, то ли им. После чего, повернувшись спиной к двери, заколотила в нее уже ногой.

Не собиралась никуда уходить, решив, что отобью себе пятки, но буду стоять здесь и стучать. Хоть до рассвета, хоть до Первого или Второго Пришествия в этот мир, потому что мне попросту больше некуда было идти!..

— Открывайте! — крикнула я, когда расслышала чьи-то приближающиеся шаги.

На это хриплый мужской голос крайне невежливо посоветовал мне поваливать к демонам, потому что таверна закрыта.

— Мне все равно, — заявила ему через дверь, — закрыты вы или нет! Открывайте сейчас же, потому что пришла ваша новая хозяйка!

В ответ раздался смешок, но я не собиралась сдаваться.

— Меня зовут Лорейн Дюваль, — сказала я невидимому собеседнику. — У меня есть дарственная от Джона Грехема, подписанная нотариальной конторой «Два Йосера» и заверенная в Ратуше Виллерена. «Сквозняк» теперь принадлежит мне, и вы обязаны меня впустить!

— Старый Джон Грехем умер, — возразил мне тот же самый голос. — А кто ты такая, я понятия не имею, так что убирайся! Ходят тут всякие!..

— Может, и ходят, — согласилась я. — Может, и всякие. Мне глубоко наплевать, что ты не имеешь понятия, кто я такая. Но если ты сейчас же меня не впустишь, то я уйду, но в следующий раз явлюсь сюда уже с солдатами. И мне тоже все равно, кем они будут — Лилиями или Клинками, но они выломают дверь и засадят тебя в каталажку. После этого я засужу тебя так, что, поверь, ты серьезно пожалеешь, что не впустил законную хозяйку в ее собственность!

На это мне ответили гробовым молчанием. Правда, тишина затянулась не так уж и надолго.

Потому что раздался скрип отодвигаемого засова, — о, какой сладкий звук! — и у меня отлегло от сердца. Тут дверь открылась, я заморгала от ударившего в глаза яркого света, а затем, еще крепче прижав к себе Анаис, перешагнула через порог своей таверны.

Застыла на пару секунд, привыкая к освещению.

Затем поморщилась, потому что молодой, светловолосый и худощавый мужчина с неровно подстриженной челкой — похоже, тот самый, кто до этого меня допрашивал, а потом все-таки открыл дверь, — оказалось, наставил на меня заряженный арбалет.

— Знаешь что, это уже явно лишнее! — сказала ему.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍3.3

Затем мельком осмотрела большое помещение — вдоль стен горело несколько факелов, — увидев заставленный столами и длинными лавками обеденный зал и отметив пару круглых столиков под уходящей наверх лестницей.

На втором этаже царил полумрак, и я смогла разглядеть только длинный темный коридор, в который выходило несколько дверей. Зато на первом этаже мой взгляд словно магнитом притягивал к себе растопленный камин, наполнявший обеденный зал блаженным теплом.

Это было как раз то, что нужно моей дочери — тепло и покой.

— Убери оружие! Я никому не причиню вреда, — сказала я «арбалетчику».

Потому что он стоял между мной и сказочным раем, всем своим видом показывая, что может в любой момент выгнать меня назад, в ад…

Вернее, на неспокойные улицы Виллерена.

Причем, решительно настроенным здесь был не только он. Потому что рядом с длинной барной стойкой, за которой виднелись ряды бутылок, я увидела еще одного мужчину — высокого роста и крупного телосложения, с рыжеватой неопрятной бородой, спадавшей на мощную грудную клетку.

На нем была мешковатая одежда, а его внушительный живот охватывал замызганный передник. В руке мужчина сжимал огромный разделочный нож.

Повар, решила я. А тот, что с арбалетом, здесь то ли охранник, то ли бармен. Или же одно и другое одновременно.

К тому же, в таверне находились еще и женщины, я насчитала четверых. Две из них были постарше, а еще две оказались совсем молоденькими, в ярких платьях с глубокими даже для моего родного мира вырезами и со взбитыми в пышные прически светлыми волосами.

Я мазнула по этой парочке взглядом, подумав — неужели здесь собрались еще и женщины с… гм… пониженной социальной ответственностью?!

Судя по всему, в таверне вовсю шло закрытое празднество. На одном из столов стояли стаканы, кружки, тарелки с недоеденной едой и початые бутылки. Не хватало разве что блек-джека…

Впрочем, инициативу снова взял на себя мужчина с арбалетом, попытавшись выгнать меня на улицу.

— Какая еще дарственная?! — спросил у меня угрюмо. — Сейчас же показывай, иначе пойдешь вон!

На это я поморщилась.

— У меня больной ребенок, — сказала уже не ему, а подошедшей к нам женщине в годах. У нее оказалось приятное лицо, встревоженные темные глаза и выбивающиеся из-под чепца рыжие пряди. — Сперва мне нужно уложить дочь, а потом я покажу вам все, что потребуется. И вот еще, у моей девочки жар. Быть может, у вас найдется что-то, что поможет его сбить?..

Женщина кивнула. Хотела что-то добавить, но тут снова вскинулся светловолосый с арбалетом.