Месть нибелунгов - Торстен Деви

— А вы, мой король?

Гернот с подчеркнуто заинтересованным видом оглянулся, словно ища что-то.

— Интересно, где же дрык, которого вы собирались убить?

Сигурд опустил глаза.

— Мы с дрыком… договорились. Я его победил, но, как благородный воин, даровал ему жизнь.

Гернот подошел поближе, помня о том, что перед стражниками и остальными жителями Исландии не следует проявлять излишнего радушия.

— Вы… договорились? И что, за столом переговоров зверь оказался равным вам? Пакт был заключен медом и хлебом или руко- и копытопожатием?

Это была мягкая насмешка, но все же насмешка, и Сигурд почувствовал, как кровь прилила к лицу.

— Все было не так! — воскликнул юноша. — Я победил дрыка. Его жизнь принадлежала мне.

— И ты не взял того, что принадлежало тебе?

Эльза повернулась к мужу, и в ее взгляде было намного больше уверенности, чем во взгляде Сигурда.

— Он не убил живое существо, поскольку в убийстве не было необходимости. Разве не так мы хотели воспитать нашего сына?

Гернот шумно выдохнул. Он любил Эльзу, но подобные возражения с ее стороны на глазах у всего двора ему, как королю, не шли на пользу.

Сигурд отправился убивать дрыка. Какими бы ни были намерения принца, он не сдержал своего слова. Юноша хотел возразить. Молодая горячность толкала его на спор с отцом, но Эльза примирительно обняла сына.

— День завершился благополучным возвращением нашего храброго принца. Желать большего было бы глупостью, — мягко произнесла королева.

Мгновение мужчины смотрели друг на друга, а затем король кивнул.

— Я тоже рад твоему возвращению, Сигурд. Если хочешь есть, то пойдем к столу.

Королевская пара и их сын стали подниматься наверх. Но в последний момент Сигурд повернулся к одному из стражников:

— Пошлите всадника с тремя лошадьми по направлению к северу, к Скрученному лесу. Пусть ищет Гелена и Иона.

— Мне твоя помощь не нужна! — прорычал Ион, отталкивая от себя Гелена.

Уже через пару шагов стало ясно, что это не так. Ион сильно хромал, и при каждом вздохе его ребра трещали, как поленья в костре. У парня кружилась голова, и только благодаря Гелену, успевшему его подхватить, он не упал на землю.

— Что ты корчишь из себя недотрогу, как крестьянская девочка на танцах во время праздника лета, — прошипел Гелен. — Если ты откажешься от моей помощи, мы и к утру не доберемся до замка. А я хочу есть.

— Если бы Сигурд убил дрыка, мы бы сейчас сидели у костра и наслаждались сочными кусками мяса, — пробурчал Ион.

— Возможно, так и было бы, — признал Гелен. — Но ты же слышал, что произошло. Сигурд не захотел убивать дрыка.

Ион сплюнул немного крови.

— Но почему?! Не убить свою добычу! Кто крадет золото, которое потом не собирается уносить? Кто влюбляет в себя девушку, не желая потом затащить ее в постель? Это же против природы вещей!

Толстенький Гелен задыхался. Он и сам шел с трудом, а тут еще Иона приходилось поддерживать.

— Для человека, испытывающего боль, ты слишком много болтаешь, друг мой.

— Я беспокоюсь, — возразил Ион. — Если для принца такое поведение странно, то для короля оно просто недопустимо.

Ион был на пару лет старше Гелена и Сигурда. Он учил принца верховой езде, обращению с мечом и луком. Сигурд был талантлив в этом отношении, но ему не хватало любви к оружию. Вместо того чтобы по ночам сидеть у костра и пить мед, он предпочитал читать.

Гелен заметил, с каким присвистом дышит Ион, и сказал:

— Нам лучше отдохнуть и подождать всадников, которых пришлет Сигурд.

Ион покачал головой.

— Дружище, мои сломанные кости не так мешают мне дышать, как тебе твоя тучность.

Гелен вздохнул. Он с детства привык слышать насмешки над его упитанностью. При этом ел он не очень много. По крайней мере, ему так казалось. Конечно, Гелен не был самым быстрым бегуном в Исландии, да и в битвах не отличался искусностью, но его мужество и верность вызывали уважение. А принц Сигурд пару раз дал ему понять, что для него это важнее, чем все остальное.

— Женщины в Дании… — осторожно начал Гелен. — Говорят, что для них внешность не имеет такого значения, как для исландок. Ты в это веришь?

Несмотря на боль, Ион рассмеялся.

— Мы тут тащимся ночью через лес, раненые и усталые после битвы со зверем, а ты думаешь о бабах.

Гелен перехватил покрепче руку Иона, чтобы было удобно удерживать его на плечах.

— Я только хотел узнать, на что мы идем.

У Гелена еще не было ни одной женщины, и Ион об этом знал. Его другу не терпелось пощупать мягкую женскую плоть. Ион же, наоборот, уже осчастливил многих служанок на сеновалах и простынях. Он восемь лет путешествовал по морю и во многих портах оставил свое семя.

— Поверь, если у тебя в штанах достаточно монет, девушки в Дании будут видеть в тебе короля.

— Монет в штанах? — переспросил Гелен. — Ты имеешь в виду, что у меня… что мой…

Ион замер, осознав двусмысленность своих слов, и высвободился из хватки Гелена, чтобы отпустить ему пощечину.

— Я имею в виду деньги, дурак! Монеты! А что там у тебя в штанах, женщинам будет совершенно безразлично, если у них от этого не начнется зуд.

— Вот как? — пристыженно пробормотал Гелен. — Ну, деньги у меня есть.

— У меня тоже, — сказал Ион. — А на что их тут в Исландии тратить?

— Как ты думаешь, сколько времени мы пробудем в Дании? — поинтересовался Гелен.

Поморщившись, Ион задумался.

— Для начала я хотел бы быть уверен в том, что мы вообще сможем туда поехать.

Глаза Гелена округлились.

— А почему нет?

Сморщившись от боли, Ион сел на камень у края дороги. Уже давно стемнело, но у тех, кто вырос в Исландии, глаза привыкали видеть ночью.

— Я не уверен, сможет ли Сигурд уговорить родителей.

Гелен поднял рубашку, расстегнул штаны и помочился у обочины.

— Ты так считаешь? Я думал, этот вопрос уже решен.

Ион попытался осторожно ощупать свою грудную клетку, но быстро отказался от этой мысли. Боль была слишком сильной.

— Сигурду едва удалось вырвать у матери обещание отпустить его ко двору Дагфинна. А о путешествии, которое мы задумали, ему вообще лучше молчать.

Гелен захихикал. Королева была очень осторожна, и вояж, целью которого были попойки и развлечения с красотками, вряд ли ей понравится.

— Но король Гернот нас поймет. Не думаю, что, когда он был в нашем возрасте, ему хотелось чего-то другого.