Комбриг из будущего. Остановить Панцерваффе! - Олег Таругин

Пока все шло – тьфу-тьфу через левое плечо – неплохо: командиры второго и третьего батальонов доложили, что минные поля пройдены и они ждут сигнал к атаке. Прошли, разумеется, не без потерь. На минах подорвались четыре тральщика и почти десяток легких танков: неплохо себя показавшие тралы окончательно вышли из строя еще до окончания разминирования. И последние полкилометра пришлось пройти «на живую», благо плотность установки противогусеничных «подарков» ближе к мосту оказалась не столь высокой. Танкисты даже пытались разминировать дорогу огнем курсовых пулеметов, но быстро убедились в невысокой эффективности подобного ноу-хау: диска хватало на обезвреживания от силы одной-двух «T.Mi.35», третья же гарантированно разбивала гусеницу. Впрочем, с точки зрения Сергея потери оказались не столь и велики – если начистоту, он ожидал худшего. А так в строю осталось больше полусотни «бэтэшек» и «Т-26», вполне серьезная сила для неожиданного – будем надеяться – флангового удара. Чуть раньше доложились и пехотинцы, благополучно форсировавшие болото и сейчас расположившиеся в прямой видимости станции. Их время пока не пришло: сначала танкисты захватят мост, а уж после вместе с ними ударят дальше.

– Гриша, комбатам два и три – атака! – Дождавшись подтверждения того, что радиотелеграфист его услышал и понял, Кобрин распахнул люк и выпустил в зенит ракету тройного зеленого огня, дублируя приказ. Высунулся, ища среди облепивших танк пехотинцев ротного. Бойцам приходилось нелегко: по неведомой капитану причине конструкторы первых модификаций «Т-34», даже тех, что выпускались в первые месяцы войны, отчего-то не предусмотрели десантных скоб ни на башне, ни на корпусе. Удержаться можно было только за рым-болты башни, срез незадраенного люка да заброшенные крест-накрест на крышу моторного отсека буксировочные тросы – это уж Сергей вовремя придумал, к удивлению экипажей и благодарности пехоты.

– Лейтенант! – перекрикивая рев дизеля, проорал Кобрин, найдя ротного взглядом. – Как по нам начнут лупить, сигайте вниз. Держитесь позади, укрывайтесь за корпусом, помнишь, я говорил? Мы постараемся сильно не газовать да от вас не отрываться, но сам понимаешь, ничего не обещаю. Если что – действуй по своему усмотрению, главное, под гусеницу не лезьте, нам отсюда ни хрена не видно. Давай, удачи.

И все же гитлеровцы, как в который раз вынужден был признать капитан, даже после артобстрела оставались весьма серьезным противником. Когда наблюдал с башни за взрывами шестидюймовых фугасных гранат, перемешивающих с землей вражеские позиции, казалось, что здесь просто никто и ничто не уцелеет. Хоть разумом понимал, конечно, что это не так – артдивизион с боекомплектом на полчаса стрельбы просто физически не создаст необходимой для полного подавления обороны плотности огня. Окажись тут всего одна батарея РСЗО из его времени – тогда да, тогда его танки просто прокатились бы до самого моста по спекшейся в стекло почве, поднимая гусеницами невесомый пепел того, что до взрыва первой боеголовки объемно-детонирующего действия было вражескими солдатами.

Так и вышло: когда до цели атаки оставалось не больше нескольких сот метров, перепаханная, казалось, на метр в глубину земля огрызнулась выстрелами противотанковых пушек и пулеметов. К счастью, совсем нечастыми. По броне идущего первым «ворошилова» звонко ударил бронебойно-трассирующий, выбросив сноп фиолетовых искр и уйдя в рикошет. Танк даже не стал поворачивать башню – просто изменил направление движения и раздавил орудие вместе с расчетом. То ли артиллеристы оказались упертыми фанатиками, то ли просто не знали, что такое «КВ», и до последнего всерьез надеялись его подбить, но разбегаться они не стали, успев выпалить еще раз, буквально метров с десяти. Безрезультатно, разумеется. В следующий миг бежать стало бессмысленно, и установленная в оплывшем от близких взрывов полузасыпанном капонире пушка со скрежетом скрылась под широкими гусеницами.

Другому «КВ» повезло куда меньше: со второго или третьего выстрела немцы ухитрились-таки разбить гусеницу. Мехвод не успел вовремя среагировать, и тяжеленная махина полностью «разулась», съехав с раскатавшейся по земле ленты. Памятуя наставление комбата, танкисты сдуру наружу не полезли, тем более что по броне прошлась пулеметная очередь. Развернув угловатую башню, наводчик начал размеренно гвоздить куда-то в сторону, нащупывая не то пушку, не то пулеметную точку. Остальные танки первой роты, вовсе не пострадавшие от не шибко плотного артогня, продолжили движение, неширокой дугой расходясь в стороны и охотясь за уцелевшими ПТО.

«Пожалуй, пора, – решил Кобрин. – Хватит за тихоходами телепаться. До моста один рывок, если какая-нибудь пакость не обнаружится, мигом домчим. – И тут же смачно выматерился под нос: – Все, мать твою, сглазил. Обнаружилась…»

Один из тяжелых танков вдруг резко дернулся, словно наткнувшись на невидимую глазу преграду, и густо задымил. «Похоже, в двигатель попали, – отстраненно подумал Сергей, ворочая прикрытым бронеколпаком командирским перископом, – и лупили, увы, из чего-то куда серьезнее «колотушки». Поскольку знаменитой «Pak. 40» здесь и сейчас по определению быть не может, значит, «тридцать восьмая», калибром пятьдесят мэмэ. Насколько помню, с расстояния меньше пятисот метров она вполне могла представлять опасность даже для «ворошилова». В борт, конечно, не в лоб».

– Гриша, ротным два и три – сигнал «атака, действуй, как я!». Витя, обходи «ворошиловых» справа, маневрируй! – проорал Кобрин. – Степан, осколочный в ствол, может, все-таки пушка. – Продублировав последнюю команду адресованным башнеру жестом, капитан выпустил в небо новую ракету. – Вперед! Скорость и маневр!

«Тридцатьчетверка» рванулась вперед, набирая скорость. В панораме привычно – не столько для него, сколько для реципиента – замельтешили, ежесекундно меняясь местами, небо и земля. Оснащенные радиостанциями танки командиров рот повторили маневр, ускоряясь и обходя тихоходные «КВ»; остальные два десятка «Т-34», заметив поданный флажками ротных и взводных сигнал, перестраивались для фронтальной атаки. С брони, верно уловив момент, горохом сыпанул десант.

Замер на месте еще один «ворошилов» – на этот раз дыма Кобрин не заметил, да и ходовая вроде бы цела. Подбили? Или мехвод не сумел воткнуть передачу и благополучно заглох? Похоже, все же первое: одна из «тридцатьчетверок» второй роты, не сбавляя скорости и обогнув замершего товарища, не успевает проехать и десятка метров, как ей в борт втыкается бронебойный снаряд. Короткий высверк попадания – и башня подскакивает на месте, подброшенная ударной волной взорвавшегося боекомплекта. В следующий миг двигающейся по инерции танк – никого из экипажа уже нет в живых – охватывает жаркое пламя загоревшийся солярки из развороченных внутренних баков.

Да что ж за пушка у них такая разволшебная?! Меньше чем за полминуты – два танка в минус? Или она не одна? Ну, не успели б фрицы и перезарядиться, и прицелиться, никак не успели! Точно, не одна: на самом краю левого фланга вспыхивает еще одна «тридцатьчетверка», которую уж точно никак не могло бы подбить одно-единственное противотанковое орудие. Если оно, конечно, не способно в считаные секунды поворачиваться на сто восемьдесят, мать их, градусов! И перезаряжаться, словно зенитный автомат!