Наследный принц Андрюша - Владимир Георгиевич Машков

тон, каким он со мной разговаривал, вывел меня из себя.

— Ты меня извини, Андрюша,— пробормотал я, отводя глаза от внука, — но про завещание я тебе сказал неправду. Вернее, не всю правду.

— Ты не составил завещание? — упавшим голосом произнес Андрюша.

— Я составил,— поспешно сказал я,— но не в твою пользу.

— А в чью же, если не секрет?

Андрюша держался молодцом. Он не падал в обморок, не заламывал руки и не бился головой об стенку. Впрочем, может, потому, что стен вокруг не было, а беседу мы вели под сенью антоновки.

— В пользу Анюты,— выпалил я и отвернулся, чтобы не выдать себя.

— Ты хочешь скакать, что этот драндулет в дырявом сарае, это хилое сооружение с подслеповатыми окошками, которое ты сгоряча, не подумав, назвал дачей, этот участок, на котором надо выкопать старые и посадить новые деревья, что все это принадлежит Анюте? Что она является твоей наследницей?

Нет, все-таки Андрюшу задело ка живое. Иначе бы у него не хватило пороху на такой длинный, полный иронии, монолог.

Я лишь молча кивнул.

— А кем же она тебе приходится, не очень почтенный старец?

Андрюша уже преступал черту дозволенного. Но я не останавливал внука, потому что понимал его состояние.

— Ты угадал, Андрюша, грехи молодости,— врал я напропалую.— Анюта растет без отца, и завещание я составил еще до твоего приезда…

Я представляю, какой у меня был растерянный вид. Потому что вранье мне давалось с трудом. И, как ни странно, растерянность оказалась мне на руку. Мне кажется. Андрюша поверил, что я говорю правду.

Сыграло, видно, свою роль и то обстоятельство, что я невольно похвалил его проницательность. Ведь он угадал, что Анюта приходится мне внучкой…

— Да, дед, с тобой не соскучишься,— процедил Андрюша сквозь зубы.

А как ты думал?! Не все коту масленица… В смысле, не все тебе меня загонять в угол! Наконец-то я тебя обошел.

Вообще, в тот день Андрюше не везло. Бабушка, наконец, вспомнила о Матвее.

— Как он там один? — пригорюнилась Настя.— Николай, что у вас тогда стряслось? Андрюша, почему ты скоропалительно вернулся?

Вот и задала Настя вопросы, которых я ждал. Но поскольку последний из них был адресован Андрюше, пусть он и выкручивается.

— Вспомнил, бабушка, твои оладушки, омлеты и понял, что без них не обойдусь…

Что-то похожее он уже говорил. Да, выдыхается наследный принц… Судя по всему, и бабушку ответ не удовлетворил.

— Сходил бы ты, Николай, позвонил Матвею,— велела мне Настя.

— Зачем звонить? — вскочил Андрюша.— Я съезжу, навещу дедушку.

Нет, с наследным принцем определенно что-то случилось. Он повторяется. Похожий ход Андрюша уже делал, отправляясь в отместку мне к Матвею. Неужели у него нет никаких свежих идей? Честно говоря, мне даже стало его жалко. Да и победа, доставшаяся такой легкой ценой, не радовала.

Все было, как в прошлый раз. Андрюша вышел, одетый в дорогу, с сумкой через плечо, прихватил целлофановый пакет с дарами сада-огорода для деда. От машины внук категорически отказался. Снова Анютка вызвалась его проводить, и Андрюша опять милостиво позволил.

Правда, одна деталь не совпадала. На бабушкин вопрос, когда он вернется, Андрюша не стал наводить тень на плетень, а высказался весьма определенно:

— Завтра, к обеду.

По-видимому, на моем лице появилось замешательство, потому что Андрюша улыбнулся. Вот он и озадачил деда.

Но я, быстро совладав с собой, хмыкнул. Держи карман шире. Ты еще не знаешь деда Матвея. Скажи спасибо, если по твоей спине не погуляет его палка. Но не сомневайся, что он схватит тебя за шиворот и спустит с лестницы. Я знаю Матвея, он никому не прощает обиды. Чего-чего, а решительности у него в избытке. Так что ты, дружок, вернешься сегодня же. Вот что было в моем взгляде, брошенном на Андрюшу.

Нет, дед, прочитал я в его взгляде, может, ты и знаешь дедушку Матвея, но ты не знаешь меня. Не спустит меня дед Матвей с лестницы, не прогуляется его палка по моей костлявой спине. Кстати, что у вас за нравы в провинции? Огреть палкой единственного внука, даже если он допустил оплошность, это же некрасиво, неэстетично… Ты хочешь знать, что сделает дед Матвей, увидев на пороге своего дома раскаявшегося внука? Он введет его в дом, напоит чаем, постелит чистую постель и оставит ночевать. А завтра внук сам, заметь, сам, безо всякого принуждения, тепло попрощавшись с дедушкой, вернется к бабушке на дачу…

Вот такой обмен взглядами — быстрыми, как выпад шпаги,— произошел у нас с Андрюшей.

А вслух я решился все-таки предупредить единственного внука:

— Ты будь там поосторожнее. Матвей — человек неуравновешенный, горяч на руку…

— Да ты что,— возразила мне Настя.— Матвей и мухи не обидит.

— Ты забыл, дед,— бодро ответил Андрюша,— что у нас с дедом Матвеем есть тайна… Так что не боись, все будет хоккей…

Да, снова последнее слово осталось за ним. Вечером Андрюша не вернулся. Поскольку он и не обещал, никто и не волновался. Кроме меня.

Конечно, я всерьез не думал, что Матвей огреет внука палкой, но то, что спустит с лестницы, не сомневался.

Но раз Андрюша не приехал, значит, ничего страшного не произошло. Да, а что за тайна у них с Матвеем?

Как это Андрюша сказал? «Дед, с тобой не соскучишься…» Все с точностью наоборот — это с ним, с нашим единственным внуком, не соскучишься.

БРАКИ ПО РАСЧЕТУ ТОЖЕ ЗАКЛЮЧАЮТСЯ НА НЕБЕСАХ?

Как и обещал, Андрюша появился на следующий день к обеду. Даже чуть раньше, почти сразу после завтрака. Но есть отказался, объяснив, что вполне прилично позавтракал с дедом Матвеем, который чувствует себя хорошо и занят делом.

— Тем самым,— подмигнул мне Андрюша,— о котором следует хранить тайну…

Я почувствовал, как мои щеки заливает краска. Снова внучек утер нос деду…

Что у них там за тайна с Матвеем? А, какая-нибудь ерунда на постном масле… Нет, пожалуй, не ерунда, если Матвей, вопреки своим принципам, не прогнал внука.

— Анюта, пошли купаться,— позвал Андрюша.

— Сейчас, только переоденусь,— откликнулась Анюта.

Спокойный, уверенный вид Андрюши вывел меня из себя.

С первой минуты появления внука на даче я был как на иголках.

Что он задумал? То, что он готовит ответный удар, я не сомневался. Не такой Андрюша человек, чтобы подымать лапки и сдаваться на милость победителя.

Одним словом, крепкий орешек.