Дама с простудой в сердце - Михаил Март

— Да, я в курсе. Ваше имя часто мелькает в газетах. Если сделка вас устраивает, можете подписывать купчую.

— Один нюанс. Вы, как я догадываюсь, собираетесь вывозить марки за рубеж?

— А вам это важно знать?

— Безусловно. Если вы будете продавать их здесь, то купчая может всплыть на поверхность, а значит, государство будет знать, что я получил с вас деньги. Мое имущество арестовано, и с меня потребуют выложить на стол любые непредвиденные доходы.

— Понимаю. Нет. Я не собираюсь продавать их в России. И вообще, не сейчас, а не раньше, чем через год, когда моя дочь поедет в Лондон и выставит их на аукцион.

— В таком случае, рекомендую заранее послать предложения нескольким аукционерам в виде запроса. Не все примут вашу цену. Но аукционеры проинформируют постоянных клиентов. Они получают за свои услуги приличные дивиденды, минуя кассу аукциона. Таким образом, к вам может обратиться частное лицо и предложить сумму намного большую, чем вы получите с молотка.

— А можно ли доверять частным лицам?

— Вполне. Операция проходит через банк. Когда вы привезете марки в определенную страну, на ваш счет будет положена оговоренная сумма. Но счет заблокируют. Как только вы передадите банкирам марки и документы, блок автоматически снимается, и вы становитесь владельцем этого счета. Можете снять деньги, а можете пользоваться им всю жизнь, если вы намерены жить за границей.

— Такой вариант меня бы устроил. Но почему вы не воспользовались такой возможностью?

— Нет времени. Запросы, ответы, переговоры, торг и в любом случае — выезд за границу. Мне не дадут уехать. Думаю, что и жить мне тоже не дадут. Долго жить. Они высосут из меня все соки и выкинут мой труп в сточную канаву. А мне необходимо успеть обеспечить своих детей, встать на ноги.

— В таком случае вопрос можно считать решенным.

Сделка состоялась. Каждый остался доволен. Когда Ракицкий вышел за ворота и сел в машину, его там поджидал Шмелев.

— Сейчас мы поедем в ресторан и отметим сделку, — предложил Ракицкий. — Как вы на это смотрите, Павел Львович?

— Положительно, Антон Максимыч.

Машина тронулась с места.

— Как вам показалась Анна Дмитриевна?

— Грациозная женщина. Такой я себе ее и рисовал в своем воображении. Сколько достоинства, какая речь, осанка… Голубая кровь, ничего не попишешь. Кстати. Интересовалась лондонскими аукционами, и я проконсультировал ее по ряду вопросов. Но ей проще. Раньше чем через год, она марки продавать не будет. За это время можно найти настоящего фаната, который выложит двойную цену. Помню, на аукционе, когда я покупал эти марки, со мной тягался один голландец. Крупный фирмач и филателист. У него не хватило триста тысяч, так он рвал на себе волосы. Нет, не то, что у него не было денег, он миллиардер, их не было в Великобритании, и ни один банк не мог дать подтверждение его платежеспособности. Тогда только я понял по-настоящему, что в сети попала золотая рыбка.

— Вы рассказали о нем княгине?

— Нет. Только сейчас о нем вспомнил. Некий Ной Хайберг. Он полгода после аукциона атаковал меня письмами и предлагал за марки девятнадцать миллионов. Я не сдался. Вот теперь бы его найти. Впрочем, это не важно, деньги сюда он все равно привезти не сможет.

— У вас есть его координаты?

— Да. Письма сохранились.

— Передайте их мне в качестве комиссионных.

— Ради бога. Они мне не нужны.

— Вы очень взволнованы чем-то…

— Все правильно. Я боюсь своего старшего сына больше, чем промышленную мафию. Он давно положил глаз на эти марки. Когда я был еще богат, я написал на его имя завещание, марки отходили ему. Большего он и не хотел. Остальное доставалось младшим сыновьям. Теперь у меня нет ни «остального», ни марок. Игорь мне этого не простит. Ну и черт с ним. Он богат и твердо стоит на ногах, успеть бы младшим деньги передать и себе на похороны оставить.

Машина въехала в черту города и покатила к центру. И в этой компании все остались довольны проведенной сделкой. Как приятно, когда кругом все хорошо.

* * *

Ника появилась у тетки, полная восторга.

— Вот они, мои денежки! — Она гоготала от счастья, размахивая конвертом. — Двенадцать лимонов, зеленых и недозревших. Черта с два теперь Юльке достанется. Я видела, куда мать спрятала марки, и свистнула их, как только она вышла из библиотеки.

— Успокойся, девочка. Сядь. Выпьем кофе и все обсудим.

Ника скинула кошку со стула, села и налила себе кофе. Ее глаза сверкали, нежное личико горело.

— Есть сотни причин, по которым тебе придется положить марки на место…

— Ну уж нет! Кукиш!

— Уйми свой пыл и выслушай меня внимательно. Заметив пропажу, Анна тут же вызовет Трифонова, а он тебя вычислит в считанные секунды. У тебя даже алиби нет.

— Борька есть. Встретила я тут недавно одного парня. Он уже давно в меня влюблен по уши. Живет в селе Красное. Рядом с нами. Мы еще с детства знакомы, так он, оказывается, до сих пор по мне страдает. В художественном институте учится, на свой вернисаж меня приглашал. Художник хренов. Он что угодно готов подтвердить. Трахалась я с ним в это время, и все тут!

— Хочешь объявить всему свету, что ты давно уже не девочка? Не лучшая реклама, поверь мне. Но дело даже не в этом. Купчая оформлена на имя твоей матери. В твоих руках марки теряют свою истинную цену. Они краденые. Допустим, что с твоим алиби с тебя снимут подозрения. Но тогда марки объявят в розыск. Их будет искать Интерпол, и ты не сможешь продать их на аукционе. Пока Юля не выйдет замуж, марки никуда не денутся. Павел Львович считает, что за границей есть достойный покупатель. Пусть мать составит с ним купчую. Марки она ему не отдаст. Она хочет, чтобы деньги были готовы к выплате, когда с марками приедет на запад ее дочь. А там разбираться никто не будет дочь. Марки уже будут принадлежать иностранцу, и останется лишь произвести обмен. Вот тогда ты получишь свои деньги сполна и сможешь ими открыто распоряжаться, не беспокоясь об Интерполе. Ты будешь официальной миллионершей. А сейчас тебе надо положить марки на место и терпеливо ждать развязки. Можешь спать со своим Борькой, но не светиться. Для всех окружающих ты должна оставаться целомудренной девственницей с большим будущим и настырным твердым характером.

— Да не нужен мне этот Борька!

— И опять ты торопишься. Преданные влюбленные мужчины, готовые ради тебя если не на все, то на многое, на дороге не валяются. С твоими грандиозными планами всегда надо иметь под рукой надежного помощника. В крайнем случае им можно будет пожертвовать ради высших целей. Но не теперь. Такими людьми не швыряются налево и направо. Их надо ценить, ласкать и лелеять, держа на цепи как преданного пса.

— Уговорила. Все настроение мне испортила.