Маркитант Его Величества - Виталий Гладкий

— Подай копеечку, милостивец… — послышалось рядом.

Алексашка, заслушавшись, не заметил, как рядом появилась старушка, сморщенная как сухой гриб. Она была не очень похожа на попрошайку — сухонькая, в чистой, хоть и рваной одежонке, и взгляд светлый, пристальный, будто старушка что-то прочитала на лице Ильина-младшего. Алексашка пошарил в кошельке, но копейки не нашёл, пришлось отдать алтын[21].

— Храни тебя Господь, — поблагодарила нищенка и продолжила, доставая откуда-то из своих одежд нательную латунную иконку с изображением святого Николая Чудотворца: — Возьми, люб ты мне. Будешь держать Николу на груди, все беды пройдут мимо тебя. А ждёт тебя вскорости дорога дальняя и многие опасности.

Алексашка машинально взял иконку, посмотрел на её обратную сторону, и с трудом разобрал слова из молитвы святому Николаю: «Помози мне, грешному и унылому, в настоящем житии…» Он поднял глаза — и в удивлении захлопал веками: старушка исчезла. Куда она могла деваться за столь короткое время, когда на рыночной площади людей можно было сосчитать на пальцах? Всё ещё в полном недоумении Алексашка пошёл дальше, грея в руках образок.

«Чудно», — думал он в большом смятении. Святой Никола был для поморов Морским богом. В каждом поморском жилище икона Николая Угодника занимала самое почётное место. Что и не удивительно: Николу все считали скорым помощником. Когда молишься Богоматери и разным святым, они твою молитву сначала понесут Богу, и уже от Него ты получишь милость. (Если, конечно, заслужил.) А вот Николе милость вперёд дана. Так что, если дело срочное, особенно во время шторма, когда карбас носит по волнам, как щепку, лучше просить милости у святого Николая Чудотворца, заступника всех мореплавателей и рыбаков. Тем не менее исцелитель и освободитель Никола Угодник был сильно обидчив и даже мстителен, будто какой-нибудь языческий бог. Поэтому его лучше не злить.

Добравшись до своей лавки, Алексашка немного поразмыслил и решил не искушать судьбу. От иконки нельзя было отказаться: вдруг Никола обидится? Он нашёл среди разного барахла прочную швенскую цепочку, прицепил к ней иконку и повесил себе на шею. После этого ему вдруг сильно полегчало, он повеселел, а тут и первый покупатель явился, и Алексашка занялся привычным делом — втюхивать лопарю за два алтына то, что стоило не более трёх копеек.

Удивительно прекрасное место! — с восхищением думал Кульчицкий, наслаждаясь великолепными видами природы и поджаривая на угольях ароматные колбаски люля-кебаба. Фарш для него обычно готовился с мёдом и оливковым маслом, но Юрек добавлял к мясу молодого барашка, порезанному на мелкие кусочки, ещё перец и кое-какие травки по рецепту своей родины. Маврокордато, большой гурман, однажды попробовав произведение Юрека, теперь доверял готовить люля-кебаб только ему, а не своему повару-валаху, чем вызывал зависть последнего.

Одетая в зелень берегов, река Кягытхане в том месте, где расположилось семейство Маврокордато, текла меж зелёных полей и холмов вольно и неспешно, блистая как хорошо полированный клинок дамасской стали. Многочисленные каики, казалось, не плыли, а парили над речной гладью и прятались в древесных ветвях, низко свисавших над водой. На зелёных лужайках в толпе праздных жителей Истанбула играли музыканты — валахи и болгары, цветочницы предлагали свои прелестные букеты, конные патрули, следящие за порядком, то появлялись на холмах, то исчезали, а солнце подёрнула лёгкая дымка, и полуденная жара уступила место приятной прохладе, которую принёс лёгкий ветерок.

Знатные османские семьи разбили в долине множество палаток; по ночам они освещались тысячами свечей, масляных ламп и светильников, и с холмов долина реки напоминала звёздное небо. Кроме палаток, разбитых на берегах реки Кягытхане, торговцы обустроили множество лавок, где можно было купить, кроме еды и питья, большое количество всякой всячины. Каждый день клоуны, жонглёры, кукольные театры, шпагоглотатели и дрессировщики медведей, обезьян, ослов и собак давали свои представления, зарабатывая на этом хорошие деньги. За порядком наблюдали четыре орты[22] янычар, но большинство из них праздно проводили время и купались в Кягытхане.

Конечно, так развлекались исключительно мужчины. Женщин, в том числе и обитательниц гарема, тоже вывозили на природу в Сладкие Воды, но место, где они отдыхали, занавешивалось тканью. Янычары охраняли его внешние границы, а внутри за порядок отвечали чёрные евнухи. Здесь женщины могли освежиться в реке, поиграть на лужайке, даже полазить по деревьям и выкурить кальян.

Женщины семейства Маврокордато не были исключением; более свободные нравы православных не должны были смущать правоверных. Поэтому слуги огородили для них небольшой участок кольями и прицепили занавеси. Однако гречанок это не смущало, скорее, наоборот, — в закрытом от посторонних глаз пространстве они чувствовали себя гораздо свободней, нежели женщины-мусульманки, преспокойно пили отменное вино Мореи[23], своей родины, и веселились как дети.

Впрочем, и сам Александр отдавал должное прекрасному вину из острова Крит, которое было наиболее дорогим из всех вин Греции; он мог себе это позволить. Маврокордато принадлежал к элите Османского государства, и по богатству мог сравниться даже со знаменитым соотечественником Михаилом Кантакузеном — Шайтан-оглу, как прозвали его турки, который получил от султана монополию на торговлю пушниной с Русским государством, зарабатывая по шестьдесят тысяч дукатов[24] в год.

Истанбул в части населения напоминал лоскутное одеяло. Здесь проживало столько разного народа, что не перечесть. Самой значительной группой были греки — выходцы из Мореи, с островов Эгейского моря и Малой Азии. Греки Константинополя (столицу Османской империи они именовали только так, и не иначе) играли важную роль в торговле, рыболовстве и мореходстве, занимали прочные позиции в ремесленном производстве. Большинство питейных заведений принадлежало грекам.

Значительную часть города занимали кварталы армян. Они составляли вторую по численности общину нетурецкого населения столицы. После превращения Истанбула в крупный перевалочный пункт армяне стали активно участвовать в международной торговле в качестве посредников. Со временем они заняли важное место в банковском деле. Весьма заметную роль играли армяне и в ремесленном производстве Истанбула.