Неверный муж моей подруги, часть 2 - Ашира Хаан

И так невыносимо было после этого ехать на работу, отвечать на вопросы, решать проблемы, обедать, выслушивать чужие сплетни, чужое сокровенное — и не иметь права поделиться своим. Держать в себе, делать вид, что ничего особенного не происходит. Прятать улыбки, прятать мысли, изображать, что все, как обычно. Обычнее обычного. Такой вот сегодня особенный день — когда все на тысячу процентов обычно.

Контролировать реактор в своей груди.

Даже когда вдруг услышишь попсовую песенку на фудкорте:

«Он мой беспокойный сон

Мой колокольный звон

Мой бог, мой черт, мой ангел ада…»

Умолять сердце стучать тише, тише, тише, чтобы не заглушать звон вилок и шум голосов. Не выдавать тебя.

И до самого вечера одними губами повторять и повторять:

«Он — мой крик души, мой стон, мой смысл, мой резон…»

До самого-самого вечера, когда густая ночь разольет чернила, потушит лампы в пустых коридорах офисного центра, по которым ты простучишь каблуками. К двери, которая откроется тебе навстречу, и знакомые руки — сильные, нетерпеливые, любимые — распахнут твое пальто, под которым будет только то кипенно-белое кружево.

И пара капель духов.

Только эти капли и останутся на тебе через несколько минут — размазанные по пылающей коже. А потом не останется и их — только пряный запах секса.

Запретного. Как любовь.

Тогда. Совсем не нежности

Давным-давно, когда я еще и замужем не была, и даже не ввязалась, сама того не зная, в роман с женатым, я была уверена, что все неверные мужья и жены не меньше, чем свиданиями, наслаждаются игрой в шпионов и прятками. Что они кайфуют от адреналина, который дарит запретная связь. Что большая часть удовольствия от измены — тайна, которой она окружена. Что любовь их становится крепче от препятствий на пути. И если бы они встретились свободными людьми, то разбежались бы через месяц.

Даже если бы мне было все равно, что измена моя причиняет боль мужу и подруге, я бы точно не стала ввязываться в эту историю именно из-за подобной уверенности. Тайные свидания, адреналин, чужие квартиры, поцелуи тайком, разъезжаться разными путями и не смотреть друг на друга — нет, этот аттракцион никогда не казался мне привлекательным. Я любила поцелуи на эскалаторе, держаться за руки у всех на глазах, бесить окружающих нежными «котя» и «мася», пропадать с радаров и прогуливать работу, а потом являться с засосами на шее и колтунами в волосах. Чуть-чуть хвастаться тем, как я счастлива и влюблена. Чуть-чуть…

Мне досталась совсем иначе реальность. Ни та, ни другая. Мы с Германом спокойно встречались, чтобы пообедать в ресторане, не прячась за меню, если заходил кто-то знакомый. Он отвозил меня обратно на работу, не скрываясь. И ждал вечером у выхода, у всех на глазах. Как в те времена, когда мы и правда не делали ничего предосудительного. Увы — мы не целовались у всех на глазах и не называли друг друга дурацкими прозвищами. Но не потому, что это выдало бы нас. Мне бы вообще не пришло в голову целоваться с Германом публично или кричать ему вслед: «Зай, ты же помнишь, что твоя лапа вечером идет к доктору?» Даже если бы я была его женой.

Мы просто встречались с ним — и разговаривали, ужинали, молча сидели рядом в купе поезда или в самолете, занимаясь своими делами, откладывая нежности до момента, когда останемся в одиночестве.

Или — не только нежности. Совсем не нежности. Совсем… Ох, как — совсем…

Как в тот вечер.

Герман предупредил меня, что сегодня будет занят работой, и скорее всего, это до поздней ночи, так что встретиться мы не сможем.

Игорь опять умотал на какие-то покатушки, детей няня отвела на день рождения их приятеля по песочнице из соседнего подъезда и обещала сама их уложить — на детских праздниках мои разбойники обычно бесились до полного истощения батареек, и мы не раз выуживали их уже спящими из бассейна с шариками.

В общем, у меня образовался совершенно свободный вечер, и я даже почувствовала себя немного одинокой и всеми брошенной.

Оказывается, у окружающих меня людей есть какая-то другая жизнь, не связанная со мной! И пока я страдаю и пылаю, они не ставят эту жизнь на паузу и не ждут, пока я выделю для них пару часов.

Удивительно.

Нельзя быть такими эгоистами.

Я сама посмеялась над своей дурацкой обидой.

Зато и решение у меня было — еще с тех времен, когда я была по-настоящему одинока и старалась занять чем-нибудь каждый вечер, чтобы не выть в потолок от тоски.

Я пошла в кино.

Отмела все мелодрамы, чтобы не рыдать прямо в зале.

И боевики — чтобы не заскучать и не нырнуть в свои невеселые мысли.

Детские мультики я могла в ассортименте посмотреть и дома.

Так что купила билет я на какую-то бездумную комедию, взяла самый большой попкорн и пошла смотреть рекламные ролики — они мне иногда нравились даже больше фильмов. За три минуты я хотя бы не успевала заскучать.

«Ты где?» — провибрировало сообщение на экране телефона.

«В кинотеатре».

«В каком?»

Реклама еще не успела кончиться, а в кресло рядом со мной приземлился Герман. Непростительно бодрый и пахнущий привычным розмарином и холодным морем. Один только этот запах теперь повышал мне настроение сразу на сотню пунктов.

Он запустил руку в ведерко с попкорном и под торжественные трубы разворачивающейся на экране заставки фильма, шепнул мне на ухо:

— Привет!

— Как ты меня нашел? — шепнула я в ответ.

— Вычислил. Кинотеатр ты сказала, фильм я угадал, а единственный одиночный билет в середине ряда был этот. Я и купил соседний.

— Тише! — шикнули сзади, хотя на экране пока показывали лишь зеленые лужайки и ничего важного не происходило. Я удержалась от очередного вопроса — про работу,

Почему-то никому из нас не пришло в голову, что можно уйти с фильма и отправиться заниматься чем-нибудь поинтереснее. Мы с Германом прилежно, как зайчики, сидели рядом и смотрели на экран, внимательно следя за сюжетом.

Лишь временами украдкой косились в темноте друг на друга.

Лишь наши пальцы встречались в ведерке с попкорном.

Лишь бедра едва соприкасались друг с другом — и то мы поспешно отодвигались.

Когда попкорн кончился, Герман взял мою руку и сплел наши пальцы.

Я сидела в темноте абсолютно счастливая, вообще не понимая, что происходит на экране и улыбалась, как восьмиклассница, которую пригласил на свидание выпускник.