Будет кровь - Борис Сапожников

— Почему ты помогаешь мне?

— Пусть уходит, — сказала, будто выплюнула служанка, — Рамон совсем с ней голову потерял. Даже смерть брата не отрезвила его — только и глядит, что ей под юбку. Уедет она — Рамон придёт в себя.

— В любом случае, спасибо тебе, — усмехнулся я, и отодвинув пожилую женщину в сторону, ударом ноги распахнул дверь.

Их было восемь — все сидели за длинным, рассчитанным на большее число народа, столом. И в первый миг никто даже не понял, что случилось. Ждали служанку с подносом еды, а на пороге стоит некто в пыльном костюме с дробовиком в руках.

— Привет всем от Строцци, — выдал я и нажал сразу на оба спусковых крючка.

До настоящих солдат бандитам было далеко, однако как ухаживать за оружием, они знали, ведь жизнь их, как и солдатская, зависела от этого в первую очередь.

Дробовик плюнул в сидящих по одну сторону стола бойцов Рохо двумя зарядами крупной картечи. Никого не убил, но досталось всем четверым. Следом дробовик полетел на пол, а в руки мне словно сами собой прыгнули «нольты». Я не успел пустить их в ход на перроне и теперь испытывал почти садистское удовольствие, расстреливая бандитов Рохо именно из своих пистолетов. Семь патронов в магазине и ещё один в стволе — пускай и опасно, но на фронте привыкаешь к таким вещам. Они запросто могут спасти тебе жизнь. Шестнадцать пуль всегда лучше четырнадцати, особенно если надо расправиться с восемью бандитами.

Первые выстрелы достались тем, кого успел ранить из дробовика: они повалились на стол, заливая еду кровью. Остальные начали вскакивать на ноги, пытаясь рывком достать оружие, но прежде чем хоть один успел сделать это, я нашпиговал их свинцом. Они падали на пол, переворачивая стулья. Один схватился за скатерть, стянув её со стола, и на тела посыпались тарелки, кружки, вилки с ложками и остатки еды.

Как можно быстрее перезарядив оба «нольта», я прошёлся среди трупов, парой выстрелов добив тех, кто ещё подавал какие-то признаки жизни. Может это была уже агония, но рисковать я не стал. Оставлять за спиной живых врагов слишком опасно.

Служанки уже и след простыл, так что пришлось искать ближайшую лестницу наверх самому. Я не расставался с пистолетами — и это спасло мне жизнь. Стрельбу явно услышали на улице, и теперь по всей усадьбе топали бандиты из числа патрулировавших внутренний двор. Первого я встретил почти сразу, как вышел из столовой. Он дёрнул из кобуры «Майзер», но опоздал. Две пули в грудь отправили его на тот свет с гарантией. Однако выстрелы указали остальным направление поисков, а значит, следующая встреча не за горами.

Новый враг оказался умнее: он шагал с дробовиком наперевес, готовый к встрече со мной. Я едва успел нырнуть вниз, когда тот нажал на оба спусковых крючка. Два заряда картечи прошли у меня над головой, в клочья разорвав шляпу. Не поднимаясь, я всадил бандиту три пули в живот. Он переломился пополам и рухнул на бок, свернувшись в позе зародыша. Он уже покойник, но оставлять его умирать от ран в живот совсем бесчеловечно, и я выстрелил ещё раз, в висок, отправляя бандита туда, где ему самое место, в преисподнюю.

А потом меня едва не прижали всерьёз. Штурмовой дробовик Сегрена и пистолет-пулемёт «Ригель» против пары «нольтов» — это всегда очень плохой расклад для того, у кого пистолеты, то есть для меня.

Бандит с «Ригелем» засел на лестнице, а тот, что с «Сегреном», — внизу. Они едва не поймали меня. Я успел среагировать на звук передёрнутого затвора штурмового дробовика — слишком уж характерным тот был. Сработали фронтовые рефлексы, не раз спасавшие жизнь. Перекатом ушёл с линии огня, не вставая, на карачках, бросился в укрытие. Им послужило основание колонны, и я про себя поблагодарил прежнего хозяина усадьбы за страсть к старине. Длинная очередь из пистолет-пулемёта прошила довольно приличный, пускай и попорченный уже, ковёр, а два заряда картечи из «Сегрена» выбили щепу из деревянной колонны, за которой я укрылся.

— Вылезай, pendejo! — раздался голос сверху. — Покажись, и я начиню тебя свинцом!

Я сидел на полу, прижавшись спиной к тёплой колонне. Весь обратился в слух, только он может помочь мне сейчас. Боец с дробовиком заранее передёрнул затвор, дослав в стволы два новых патрона. На собственных ошибках учиться он умел. А вот ходить тихо нет. Под его тяжёлыми шагами поскрипывали доски пола. Я отлично слышал, с какой стороны он пытается обойти меня, и сидел тихо, не высовывался. Стоило только бойцу Рохо — на сей раз это был здоровенный орк в расшитой бахромой свободной рубашке и кожаном жилете — показаться, как я тут же расстрелял в него все патроны, оставшиеся в обоих «нольтах». Орк просто не думал, что я могу сидеть на полу, рассчитывал на врага, стоящего на ногах, и попросту не успел опустить оружие. Пули разорвали ему грудь и живот — орк начал заваливаться прямо на меня.

— Capullo! — заорал с лестницы второй бандит, дав длинную очередь по колонне, за которой сидел я. — Bastardo! Cabron![3]

Под собственную громогласную ругань он расстрелял весь магазин, и пока менял его, я успел перезарядить оба «нольта». Когда же услышал характерный звук передёрнутого затвора пистолет-пулемёта «Ригель», поднялся на ноги, волоча перед собой труп орка. Тот был достаточно крепким, чтобы стать для меня щитом. Уже не живым, но всё же достаточно эффективным. Оставалось молиться всем святым, чтобы шальная пуля не угодила мне в руку.

Увидев волочащего ноги по лестнице товарища, бандит с «ригелем» сплоховал: опешил и не стал стрелять сразу. Я толкнул труп орка вперёд, и лишь после этого усатый боец Рохо вскинул оружие, но было поздно. Мои «нольты» начинили его свинцом раньше. Рисковать я не стал, расстреляв в него половину обоих магазинов. Бандит повалился на труп товарища, не успев нажать на спусковой крючок.

Второй этаж усадьбы был меньше первого — здесь располагались комнаты хозяина и его семьи. Боец с пистолет-пулемётом, скорее всего, охранял их. Я сунул нос в первую же комнату, и удача улыбнулась мне.

Покойный мистер Уэлдон не раз показывал мне фото своей супруги и сына, так что я сразу узнал её. Джорджина Уэлдон стояла у окна, и при моём появлении рефлекторно закрыла рукой лицо, словно готовясь к удару. Видимо, ничего хорошего от гостей она не ждала.

— Миссис Уэлдон, — я старался говорить как можно спокойней, — я пришёл за вами и вашим сыном. Мы должны как можно скорее покинуть усадьбу.

— Я никуда не уйду без сына, — твёрдо заявила она.

В силе воле ей не откажешь — так разговаривать со своим потенциальным спасителем. Тем более, когда у того в руках пара «нольтов».

— Он будет ждать нас у конюшни, — сказал я. — Пожилая вдова вызвалась помочь вам бежать, — добавил я, чтобы избежать расспросов.

— Значит, тётка Рамона нашла способ избавиться от меня, — кивнула сама себе миссис Уэлдон. — Она ненавидит меня с первого дня, как мы оказались здесь, и я плачу ей той же монетой.

— Кстати, о монетах, вы знаете, где Рамон прячет деньги, полученные от вашего супруга?