Последний дракон - Йон Колфер

– Виверн. Это древнеанглийский, как говорят. Сократил, когда прибыл сюда еще до войны.

– Буря в пустыне? – спросил Пшик, изо всех сил поддерживавший беседу, чтобы оттянуть момент неизбежной расплаты.

Верн снова рассмеялся.

– Нет, малец, в этой стране. Гражданская война, и я сейчас не про Капитана Америку. Буря в пустыне. Бля.

Пшик был малость поражен, как ему вновь пригодилось учение мисс Ингрэм, дай ей бог здоровья.

– Гражданская война? Это ж вроде лет сто пятьдесят назад.

– Ага, – отозвался Верн. – Новый Орлеан был в самой гуще событий. Для перевозки золота конфедераты даже построили парочку субмарин. Одной приспичило за мной гоняться, так что пришлось потопить ублюдину. Весь экипаж погиб. Золото утрачено, насколько всем известно.

Дракон снова подмигнул, словно раскрывал Пшику тайну, и мальчик искренне пожалел, что Верн так охотно делится откровениями. Как будто ему плевать, что Пшик знает, ведь долго знать это ему все равно не придется.

– Понимаю, наверное, – сказал Пшик. – Слухи.

– Смекаешь, малец. Они топят корабли. И под «кораблями» я имею в виду эту развалину. Так что в интересах этой развалины я должен задать парочку вопросов, и настоятельно рекомендую хорошенько пораскинуть мозгами над ответами, потому что брехни я не потерплю, а ее, кстати о птичках, я нюхом чую.

– Так точно, – согласился Пшик, думая, что тут Верн и сам немного прибрехивает. – Помогу всем, что знаю, можете на меня положиться.

– Хороший настрой, малец, – одобрил дракон. – Так, вопрос первый. Мне позарез нужно узнать, что это были за взрывы. Старину Верна кто-то ищет?

– Нет, сэр, – поспешно ответил Пшик. – Это была типа размолвка между Уиллардом Карнаханом и полицией. Сделка провалилась.

– Глубоко провалилась, – согласился Верн, – и ты провалился бы куда глубже, малец, если б я не отбил ту гранату назад.

– Спасибо за это, мистер, – продолжил играть в вежливость Пшик.

– Не благодари, мальчик. Я просто хотел вырубить гвалт.

– Благодарю все равно. Искренне. Мне как пить дать была крышка.

Верн фыркнул искрами.

– Ну, не говори гоп, малец. И вообще, какого черта ты делал в тех зарослях? Такой парнишка, на болотах, посреди ночи?

Пшик прикинул, что в правде нет ничего дурного, и продолжил отвечать на вопросы дракона.

– Коп… констебль Хук… у него виды на меня и мою матушку. Разные виды, соответственно, как понимаете. Я пытался нарыть немного компромата, ну, может, чтобы он отвалил.

– Отвалил? – переспросил Верн и едко хохотнул. – Ты серьезно недооценил этого кадра. Такие не отваливают. Они набирают обороты. Коп с гранатометом? Пушка-то явно не табельная.

– Он плохой человек, – произнес Пшик. – Хуже, чем я думал, наверное.

Верн уставился на огонек сигареты, переваривая сведения.

– Уиллард Карнахан. Я его знаю. Гоняет по Перл контрабанду?

– Так точно. Лучший штурман на реке. Должен был стать моим боссом.

– И у этого Хука терки с Каранаханом?

– В некотором роде, – ответил Пшик. – Не уверен, какие. Теперь все кончено, Уиллард пошел на корм рыбам.

– И ты сунул свой надоедливый нос меж двух огней?

– Облажался, видать.

Верн крепко задумался. Новости, несомненно, плохие, но не катастрофические. Может, ему даже не придется срываться с места, а достаточно приглядывать за развитием событий. Вряд ли кто-то начнет войны за передел болот. Такие дела обычно решали в застройках. И, может, раз Уиллард ушел под воду вместе с лодкой копа, вся эта история уже на дне.

Но малец его видел, знает, кто он такой, и это досадно.

Верн попытался придумать иной выход, но его, как он полагал, просто не существовало.

«Никогда не верь человеку».

Верн вздохнул.

– Прости за то, что будет дальше, малец, но я последний из своего вида, и ты наверняка понимаешь, почему я должен так поступить, верно?

Что будет дальше, Пшик знал наверняка.

– Не нужно беспокоиться насчет меня, мистер. Я не стукач. Черт, да я держу язык за зубами с тех пор, как родился.

Дракон перекатил сигарету в чешуйчатых пальцах.

– А мне сдается, малец, все наоборот.

– Мое имя – Эверетт Моро. Все зовут меня Пшиком из-за косяка с динамитом пару лет назад. – Пшик поднял увечную руку как доказательство и пошевелил обрубком мизинца.

Верн выбросил сигарету в щель между досок.

– Неплохо, Пшик. Очень даже. Столько информации вложил в пару предложений? Делаешь себя в моих глазах личностью. Как будто прочитал текст по психологии. Но моя игра – это самосохранение, малец, и я играю в нее уже очень давно. Очень. И знаешь, какое здесь правило номер один?

Пшик не знал, не хотел знать, но должен был спросить.

– Какое здесь правило номер один, Верн?

Дракон вскочил и выпрямился во весь рост. Футболка с «Флэшдэнсом» туго натянулась на внушительной груди; за клыками заплясали синие огоньки.

– Правило номер один, малец: человек сюда приходит – и больше отсюда не выходит. Как на «Тандердоме», только никого не выпускают.

Верн выпустил коготь на указательном пальце, а потом обдал пламенем из носа, пока тот не засветился белым.

– Обещаю, малец, будет по-быстрому.

«Пламя из носа, – подумал Пшик, впадая в шок. – Круть».

И после: «Черт, а я ведь ни разу не целовался с девчонкой».

А потом из пола полезли аллигаторы.

Пшику казалось, что на данном этапе его уже ничто не способно удивить, однако прорыв клыкастых пастей и жилистых тел в комнату резво поменял его мнение. Оцепенение спало, и вместо него вернулся страх, который Пшик подавлял. Страх, который рванул от коленей и обосновался в животе, стягивая нутро, словно мокрая веревка.

Видеть, как болото вот так приходит в гости, было невероятно. Как будто мир встал с ног на голову. Что-то в таком наплыве рептилий казалось даже более неправильным, чем встреча с драконом по имени Верн.

Эти аллигаторы были сплоченными – вот что. У них были, что называется, коллективные намерения.

– Херасе, – произнес Пшик. – Ох господи иже еси.

– Спокуха, мелкий, – отозвался дракон, который еще мгновение назад был на грани его убиения. – Болотные разборки, всего-то.

Аллигаторы собрались в одном углу, щелкая пастями, извиваясь, издавая странное трескучее рычание. Они били по обшивке лачуги хвостами, топали коренастыми лапами, разбивая доски пола. В глазах горела жажда убивать.

Верн не то чтобы чересчур обеспокоился.