Кровь и Вино. Любимая женщина вампиров - Кира Евгеневна Полынь

— Завтра же вы начнете обживаться в новом доме, Аврора. Это не обсуждается.

Размеренным, но явно озлобленным шагом он покинул комнату, и мама тут же сорвалась за ним, оставляя меня в одиночестве.

От слез перехватило горло, защипало в носу. Но я держалась, сжимая вспотевшими руками эти жалкие бумажки, сминая их, как черновики.

Плевать. Им было плевать на меня.

И неожиданно мне стали ясны чувства отца — такая выгодная сделка, сорвавшись, могла испортить его репутацию, и мои чувства здесь были лишь незначительными крошками, не имевшими ни малейшего веса.

Им даже не жаль.

Тогда почему я думаю о чувстве вины, каждый раз представляя, как покидаю отчий дом? С какой стати я переживаю за их чувства, если им на мои плевать?! Ведь сейчас они показали это чрезвычайно откровенно. До боли.

Оставаться под этой крышей стало невыносимо душно. Стены давили, огонь в камине жег и коптил, а окна свистели, пропуская сквозняк.

Желание убежать прямо сейчас вскипело в груди костром, способным осветить небеса!

Но, взяв себя в руки, я выдохнула, успокаивая дыхание.

Завтра. Завтра вечером я попрощаюсь с этим местом навсегда.

И отправлюсь в Сумеречную лощину в компании с двумя совершенно чужими мне вампирами.

Глава 4

Очередная ночь прошла беспокойно и туманно. Я проваливалась в неглубокий сон и рывком выныривала на поверхность, стоило мыслям в гудящей голове повернуться не той стороной.

Сомневалась, взвешивала, размышляла.

Правильно я поступаю? Какие вещи стоит взять с собой? Как сбежать из дома, оставить ли прощальную записку?

Казалось, я успела подумать обо всем на свете и очнулась уже с первыми лучами солнца, окончательно расставаясь со сном.

Все в особняке еще спали, позволив мне немного побыть наедине с рассветом и трепещущим светом солнца на горизонте.

Говорят, в Сумеречной Лощине мало света. Туман бродит, окутывая густые леса, и сырость никогда не проходит, вечно оставаясь росой на траве. Верить ли этому? Кто знает. Но мне не оставалось ничего другого, кроме как верить вампирам, пригласившим меня туда.

— Рори, ты уже проснулась?

Гвендалин почти бесшумно прокралась в комнату с привычным завтраком на подносе.

Проигнорировав мое задумчивое молчание, женщина, как всегда, взялась за прическу, распутывая густые пряди густой щеткой и ловко заплетая их в две косы.

Как и всегда. И в последний раз.

Осознав, что это наше последнее совместное утро, я неожиданно вздрогнула, ощутив, как сердце кольнуло печалью. И когда последняя шпилька была воткнута в собранный из кос пучок, я поднялась и крепко обняла женщину, которая, кажется, опешила от такой выходки, широко разводя руки.

— О, милая, я тоже буду скучать. Приглашай меня в гости, думаю, твои родители не будут против моих нечастых отлучек, — видимо, вспомнив о том, что уже сегодня я должна буду покинуть дом, женщина сама себе объяснила причину моей печали, нежно поглаживая по спине. — Наконец-то сможет открыто играть с тобой во флинт. Ты сможешь сама разрешить себе игру в карты!

— Да, конечно, — прошептала, крепче обняв ее, чтобы отпустить. — Обязательно, Гвенди. Я буду очень скучать.

Стараясь не расплакаться, я улыбнулась старенькой женщине, которая и представить не могла, что разыграть пару партий мы навряд ли сможем. Но, оставив ей эту уверенность, я не стала делиться своими планами, утирая набежавшие слезы.

— Не плачь, дорогуша. Ты же замуж выходишь, а не уезжаешь! — дружелюбно пожурив меня, она даже не поняла, почему мой смешок вышел таким надрывным. — Давай приведем тебя в порядок, у нас сегодня много дел. Только вещи собрать чего стоит!

— Да, Гвенди. Вещей действительно много, — прошептала, отворачивая лицо.

Как оказалось, я даже не представляла, как на самом деле много вещей мне потребовалось собрать!

Бесконечная череда коробок, саквояжей и ящиков выстроилась у входа в поместье, где носильщики загружали их в экипаж, чтобы отвезти в новый дом.

Оказалось, что именно так было проще понять, что мне стоит брать с собой, а что нет. Легко расставшись с горами барахла, я собрала отдельный чемоданчик со всем необходимым, отставляя его в сторону и аргументируя тем, что свои «женские штучки» я никому не доверю.

Когда все вещи покинули дом, я нервно устремила взгляд на небо, отсчитывая, сколько времени еще нужно ждать. Пара часов, не больше и не меньше, только матушка, сбежавшая с лестницы, уже намеревалась выпроводить меня из родного дома, даже не догадываясь, что этот порог я больше не перешагну.

— Аврора! Ты уже готова?

— Да, мама.

— Ничего не забыла?

— Я вернусь, если мне что-нибудь потребуется, — не скрывая ядовитости своей улыбки, я не обняла женщин на прощание, подхватывая полы своей юбки и спеша к нанятому вознице.

— Обязательно заходи в гости!

— Всенепременно, — проворчала себе под нос и захлопнула дверцу.

Наконец избавилась от чужих глаз, прижала чемоданчик ближе к себе.

Это все, что у меня теперь есть. Все мое имущество, вещи и состояние, а также имя и репутация.

Грубо говоря, у меня не было ничего, кроме сбережений, которые мне удалось собрать, минуя семейный бюджет и выданный отцом лимит: брать что-то у родителей не хотелось, слишком тошно было на душе. Несколько родовых украшений, которые перешли мне в наследство от бабушки Кристенсон, да небогатый гардероб, частично сворованный у слуг.

Потерю, которую я, естественно, возместила финансово!

Из своих платьев решилась взять только одно — красное, с черным кружевом на оборках. Одно из любимейших и, по мнению мамы, вульгарных — исключительно из-за цвета.

Как только появится возможность, я обязательно его надену! Никто не запретит мне, никто не упрекнет! И я буду наслаждаться тем, как тяжелый бархат облегает тело, рисуя складки на юбке в пол!

Не могла дождаться!

Возница остановился ровно у ворот в поместье Франкфурд, в будущем — Ханэм. Спешившись, я уставилась в темные окна дома, в котором меня, на счастье, никто не ждал.

Я рассчитывала спрятаться в нем до приезда Генри, а пока он бы разыскивал невесту, тихонько улизнуть в «Ленивый кабанчик», прячась в первых сумерках.

Поспешив в дом, чтобы поскорее найти удобные пути отхода, я разумно оставила чемоданчик с вещами в саду, припрятав его под каменной скамейкой, и уже куда расслабление направилась в дом.

Я бывала в нем раньше.

Еще в детстве здесь жила девочка, ставшая мне первой подругой — Санти. В гостях у нее я частенько бывала.

Воспоминания о комнатах и обстановке, царившей в них, приятным теплом отозвались в груди, и толкая массивную дверь, за которой меня никто не должен был ждать,