Император Павел I и Орден святого Иоанна Иерусалимского - Владимир Захаров

Как видим, новый Протектор высказывал не просто свою точку зрения по улучшению экономического положения ордена, а давал предложения с реальными финансовыми поступлениями. Нам не известно, какие доводы приводились против принятия вышеприведенного решения, и проводились ли они вообще. Возможно, в ордене вспомнили о существовании Бранденбургского бальяжа — протестантской ветви Мальтийского Ордена в Германии[33]. Но финансовая щедрость русского Императора была столь велика, что возможные сомнения попросту отпали сами собой. Вот почему решение о создании нового Великого Приорства ордена в России, пусть для православных, было принято единогласно. Но вот что писал Туманов:

«Эта мера, однако, была бесплодной. Объявление об этом экстраординарном решении, в особенности после того, как Мальта была покинута, а неделей позже, 7 июня 1798 г., на острове высадился первый десант французского революционного флота, полностью поглотил внимание Великого Магистра и привлек его к событиям, которые произошли 12 июня 1798 г. Как мы увидим ниже, Император Павел I, позже основавший некатолическое Великое Приорство показал полную неосведомленность об этом предмете»[34].

Сентенции Туманова совершенно бесплодны. Официальный историк Мальтийского Ордена должен был отрабатывать заданную ему программу по дискредитации Павла I.

Когда ближе знакомимся с дошедшими документами тех лет, то отчетливо видно критическое положение, в котором находился Мальтийский Орден. Мы помним, что его экономическое состояние было на грани банкротства. Это особенно остро чувствовал Великий Магистр, но помощи ниоткуда не поступало. Надежда была только на русского императора. 21 апреля 1798 г. фон Гомпеш отправляет Павлу I просительное письмо следующего содержания:

«Всепресветлейший Государь!

Беспрепятственными происшествиями и переменами небезызвестными Вашему Императорскому Вву приведен я и весь Орден мой в положение весьма критическое.

Лишение многих Командорств, происходящие от того убытие доходов наших, необыкновенная дороговизна, доставка припасов и, наконец, молва об ужасных вооружениях и о предстоящей опасности — понуждает принять меры из ополчения в такое время, когда недостает способов их изготовить. Все сие давно бы меня сокрушило, если бы не оживляла меня надежда на многомощную защиту Вашего Императорского

Вва и милостивейшее покровительство Ваше. Хотя я и не сомневаюсь, что Ваше Императорское Вво, конечно, извещены от Министров ваших о таковом моем положении, однако, поставляю долгом, представить Вашему Императорскому Вву сколь горестно мне сносить оное.

Я положил твердое намерение употребить всё возможное в пользу Ордена моего, чтобы избегнуть впредь упреков в каком либо упущении, а Вашего Императорского Вва ознаменованное великодушие, как лично на меня, так и на весь Орден мой, подает мне утешительную надежду, что Ваше Вво и вспомните нас в толь великой опасности, и премудростию Вашею изыщите изспастись нашему способы, зависящие от могущества Вашего, тем скорее, чем ближе мы к несчастию. Поверяя с благоговением из освященных стопами Вашего Императорского Вва сие мое объяснение, предаю себя и Орден мой в высочайшую Вашу милость и пребуду со всегда глубочайшей преданностию

Вашего Императорского Величества Смиренный и послушнейший Фердинанд (Гросмейстер).

Мальта

Апреля 21, 1798 г.»[35]

Буквально за полтора месяца до кончины (2 (13) июля 1797 г.) Великого Магистра Эммануеля де Роган Полдю на Мальте был открыт заговор, в котором в основном участвовали рыцари французского языка, наиболее подвергнутые влиянию идей Французской революции. Во главе их стоял Васалло. Методы заговорщиков мало чем отличались от методов их собратьев на родине — французских якобинцев. Они хотели не больше не меньше, как убить Великого Магистра, всех Командоров и многих влиятельных рыцарей, а на Мальте ввести демократический образ правления. Началось следствие. Васалло был арестован, но на допросах держался вызывающе, не скрывал своих взглядов. Однако неожиданная смерть Великого Магистра де Рогана отложила дальнейшие разбирательства.

На четвертый день после кончины Магистра, 6 (17) июля 1797 г., состоялся Капитул, на котором был избран новый глава ордена св. Иоанна. Все знали заранее, кто им будет, поскольку де Роган еще во время болезни назначил своим преемником рыцаря из немецкого языка. Это был посол при Мальтийском ордене Священной Римской империи (так тогда называли Австрию), барон Фердинанд фон Гомпеш, Бальи Брандендургский. На заседании Капитула был приглашен и российский поверенный. И хотя он не был рыцарем ордена, но его положение, как представителя русского императора, который подписал Конвенцию с орденом, теперь открывало перед ним многие двери.

Немецкий язык был самым малочисленным в ордене и представлял в основном выходцев из княжества Гейтерсгейм. Выбор де Рогана пал на барона Гомпеша еще и потому, что языки французский и итальянский, по его мнению, в связи с революционными событиями, находились в состоянии, когда нельзя было поручиться за принятие ими объективных и нужных ордену решений.

События вокруг Мальтийского ордена развивались бурно и стремительно. Подписанная Конвенция еще теснее сблизила орден с Павлом I. И орден надеялся на его военную помощь и авторитет, понимая, что появление русско-английского флота в Средиземном море свяжет руки Наполеону. В депеше от 25 января (5 февраля) 1797 г. граф Дж. Литта сообщал Великому Магистра о разговоре с английским посланником в Петербурге, сообщившим, что «ему продолжают давать уверения самые положительные относительно отправления русского флота, предназначаемого к соединению с Великобританскими морскими силами», правда, не ранее июня месяца[36]. Однако русский император не стремился к принятию участия в европейской борьбе. Вот почему мы не можем согласиться с мнением К. Туманова, считавшего, что вопрос о возможности существования российской базы на Мальте, в этом весьма стратегически важном районе Средиземноморья, стоял на главном месте в планах русского правительства[37].