По следам полка Игорева - Станислав Росовецкий

– Княже!

Это Рагуил. Что там еще?

– Княже! Они выпустили по стреле и ускакали! Наши стрелы воткнулись в землю!

Князь Игорь обернулся ко Владимиру:

– Чего ждешь? Скачи за ними!

Голос его перекрыл новый нечеловеческий вопль. Это впереди ковуи, поднимая копытами коней тучи брызг, сверкающих на солнце, влетали уже в Суурлий. Левый полк князя Святослава Ольговича, не получив на то никакого Игорева приказа, тоже смял строй и помчался к речке. Игорь закусил губу: ковуи делали свою роботу легкой конницы, предназначенной именно для быстрого преследования отступающего противника, а вот молокосос Святослав самовольно отправился за добычей. Напрасно, что ли, он назначил в передовой полк путивльскую дружину во главе с сыном?

Князь повернулся к правому полку, оставшемуся, слава Богу, на месте, и поднял шуйцу. Тотчас брат Всеволод, сказав что-то коротко воеводе, поскакал к нему, его знаменоносец с оруженосцем за ним. Буй-Тур догнал брата на берегу речки, и они, заехав в мелкую её воду, принялись молча рассматривать труп ковуя, колеблемый течением. Возле мертвого хозяина спокойно утолял жажду его лохматый гнедок с ожерельем из бус и раковинок на шее. Ясно стало, что поражённый стрелою удержался в седле и не выпустил из руки повод, конь же его помчался вперёд вместе с другими и остановился только тогда, когда его хозяин свалился с седла.

– Снять бы с наглого мальчишки штаны да выпороть, – вздохнул Буй-Тур. – Надо же – посмел увести добычу из нашей семьи.

– Он, брат, племянник не только наш с тобою, – пожал плечами Игорь, – но и великого князя Святослава, пред коим мне, если жив останусь, предстоит оправдываться. Бог молокососа за жадность сам накажет, а мы с тобою, брат, промолчим. Хотя… Пусть только попробует с нами добычею не поделиться!

– Что делать будем, брат?

Игорь ответил только тогда, когда выехали они, окружённые тучею мошки, на противоположный берег речки и увидели, что погоня движется уже по видимому краю земли, да и то только чёрными точками. Смолкли и вопли ковуев.

– Да вот так, брат, и пойдём вслед. Потиху поедем, шагом, не распуская полков. Кто знает, не выведут ли половцы-беглецы наших ковуев да княжичей на засаду.

На другом берегу они не нашли убитых половцев, и понятно почему. Выпустив по стреле, те повернули коней и быстро покинули место, где их могли настигнуть ответные стрелы русичей.

– Княже! – вскричал Рагуил и тут же склонил виновато голову под варяжским шлемом и поправился. – Князья то бишь! Прости меня, Всеволод Святославович, и ты подъезжай сюда. Здесь тот бунчук.

– Вези его к нам, боярин! Не станем же останавливать полки, чтобы рассмотреть!

Копейщики новгородской дружины уже переходили вброд Суурлий, поэтому и Рагуил не стал сходить с коня, а поскольку не в том уже был возрасте, чтобы, из седла свесившись, дотянуться до половецкого знамени, то проделал это за него Игорев трубач и тут же с радостной ухмылкой протянул добычу своему князю.

– Держи уж теперь его до стоянки, Тренка, – прикрикнул на него Игорь. – Не вздумай только поднимать.

А то ещё славный хоробр Святослав Ольгович на нас как на половцев ударит.

Буй-Тур Всеволод загоготал. Князь Игорь покосился на брата. Тот превосходно себя чувствовал, по всему видать, на своем Бобыле, белом боевом коне, в золочёном доспехе, под собственным стягом, впереди закованных в железо полков. Игорь вздохнул: на войне у Буй-Тура и разум, и чувства что у рядового дружинника: тому всегда хорошо на походе, даже если парится он в ржавом железе. Хорошо ему в походе, потому что тяжкий воинский труд, неприятности и опасность для самой его жизни – всё это минует дружинника до той поры, когда поход заканчивается. Князю же в походе не до отдыха, он мыслями трудится…

– Вежи! Вежи впереди!

Игорь подумал, что Рагуил, сегодня поистине заменивший ему близорукие глаза, в своей услужливости даже несколько назойлив. Он и сам давно понял, что если чёрные пятнышки вдали не исчезают, а как бы разбухают, то это не войска, а вежи, захваченные молодыми князьями и ковуями.

Всё так же шагом, с копьями на пятках стремян, продвигались вперёд дружины Игоря и Всеволода, а тени их на степной молодой траве всё удлинялись. Облако комаров всё так же гудело над войском, а в белом жарком небе повисли над ним орлы-стервятники, и на ближайшую рощу, дружно каркая, опустилась станица воронов. Ну, эти опытному воину не в диковину: где войско, там и птицы-трупоеды, надеющиеся на поживу себе, но почему половцы отаборились со своими вежами на этой заболоченной речонке, поистине комариной (так и названа на их языке, Суугли, то есть «река мошкары»)? Мало того, ещё и грязная какая! Вон Бобыль словно в серых чулках.

– Княже! Игорь Святославович!

Он отмахнулся: сам уже рассмотрел, что с вежами неладно. Раздавались женские крики, а возле веж сидели неподвижно одни старухи-половчанки. Охраны из дружинников, которую здесь непременно должны были оставить молодые князья, словно и не бывало.

Игорь остановил полки и передал им приказ: никому не покидать строя. Князья с сопровождающими осторожно подъехали к крайней веже и уставились на гору кожухов и ковров, возвышавшуюся рядом с нею. Внезапно крики и стоны, доносившиеся из вежи, смолкли, и из неё, сквозь кожаный полог, выпал простоволосый дружинник-русич. Подтягивая штаны, встал он на ноги и, заслонив грудью кучу тряпья, завопил:

– Не трожь! Имано есть князем моим Святославом Ольговичем!

Буй-Тур, недолго думая, ткнул наглецу в лоб кулаком в железной перчатке, ловко подхватил его, не давая упасть, и принюхался.

– А ведь пито было у подлеца, – сказал с некоторой даже завистью и отпустил тело на траву.

– Вино или кумыс? – задумчиво осведомился Игорь.

– Вино – и сладкое. Гишпанское, возможно. Это распробовать надо.

– Я те попробую, брат! Ведь в походе мы. Скачи к своим курянам, успокой их. Как только наведу тут порядок, будем становиться табором.

Порядок наводил, разумеется, тысяцкий Рагуил, вывел для того из строя дремлющих в седле новогородцев первые два десятка. Пока устроили стан, пока отправили во все четыре стороны сторожей, отгорел закат, показавшийся Игорю необычайно кровавым, и сгустились сумерки. О молодых князьях и ковуях, которым давно пора было вернуться, и вести пока не приходило.

Зато на холмах на полуночь и на запад от северского стана замерцали далёкие костры.

К Игорю, обсуждавшему с тысяцким, как ловчее и безопаснее напоить коней в Суурлии, подошел Буй-Тур Всеволод. Помолчал. Игорь незаметно принюхался: сторожа, поставленные Рагуилом у вежи, куда велено было снести все корчаги с вином, князю, понятно, не указ. Нет, вином не пахнет. Почувствовав неловкость, Игорь проговорил:

– Мы тут, брат, решили разжечь костры. Пусть ребята горячей каши поедят. Да и наша молодёжь мимо табора не проскочит.