Слимпер - Михаил Бабкин

Ну, предположим, с кинжалами и мечами всё было более-менее понятно: оружие как оружие, пусть и с некими особыми магическими возможностями, но привычное, можно сказать – понятное. А вот как можно было объяснить, предположим, небольшую кожаную мухобойку с серебряной витой ручкой, лежавшую возле коллекции крылатых метательных ножей?

Кожаная хлопалка на витой ручке была густо покрыта чёрно-багровыми пятнами, глянцево блестевшими, словно сырая киноварь; багровые пятна были усеяны крупными белыми точками. Ну вылитый мухомор на серебряной ножке! Только плоский.

Семён нагнулся, чтобы рассмотреть мухобойку поближе и тут же с воплем отпрянул от неё: белые точки оказались налипшими на кожаный квадрат хлопалки полураздавленными скелетами. Человеческими скелетами. Микроскопическими.

– А, легендарная хлопушка Оттерега! – обрадовался Мар. – Как же, слышал, слышал… Одним махом сотню врагов побивахом. Вон она, оказывается, где находится! Значит, и герой Оттерег где-то поблизости должен быть. В одном из ящиков наверху, несомненно. – Медальон тяжело вздохнул. – Вот так, ёлки-палки, и проходит мирская слава… Тебя, рано или поздно, в ящик засунут, а твои ценные шмотки на общий стол выложат, для всенародного осмотра. В назидание, так сказать. Эх-хе-хе…

– Ого! – обрадовался Семён. – Выходит, ты и с легендарным оружием знаком? Чего ж ты раньше молчал-то?

– Так ведь ты меня о нём никогда раньше и не спрашивал, – несколько удивлённо ответил Мар. – Да и чего о том оружии было говорить – легендарное, оно и есть легендарное! То есть все о нём знают, но реально никто его не видел. Оружие, пропавшее без вести.

– Я – не все, – отрезал Семён. – Ничего я об этом легендарном оружии не знаю! Слыхом не слыхивал. Оно, небось, родом из разных Миров и попало сюда вместе с их покойными владельцами… хотел бы я знать, кто о них так позаботился?

В общем, если что из вещей опознаешь, сразу рассказывай. Договорились?

– Конечно, – охотно согласился Мар. – Я много легенд знаю! Вот, например: видишь шлем? Золотой, с наушниками? Это чародейный шлем дальновидения. Никакая магическая преграда ему нипочём, всё видит и слышит! Так, во всяком случае, говорится в легенде о чокнутом великане Додо. Суть легенды вот в чём: жил-был в Выгребном Мире кровожадный великан Додо, который ещё в детстве сошёл с ума, увидев своё отражение в луже, и…

– Вон тот, что ли? – Семён прошёл вдоль стола, с трудом приподнял и взял на руки блестящий шлем, отдалённо напоминающий мотоциклетный: шлем дальновидения был сделан из чистого золота и к длительному ношению не предназначался – очень уж он был тяжёлым.

По бокам шлема имелись серебряные выпуклые улитки, направленные раструбами вперёд, в сторону лицевой части; на лицевой стороне шлема присутствовали откидные, на манер забрала, непрозрачные очки из толстого мутного стекла.

– Попробовать, что ли? – в сомнении спросил Семён, взвешивая шлем на руках. – Килограмм десять будет. И как они его носили?

– Попробуй, – оживился Мар. – Самое время узнать, что наш друг-археолог делает. Небось сидит в пентаграмме, по уши в защитной магии, и тебя выкликивает. Он же не знает, что ты уже здесь!

– Эт-точно. Выкликивает, – усмехнулся Семён и, повернувшись лицом к стене, противоположной исчезнувшему входу, надел шлем на голову.

В тот же миг у Семёна перехватило дыхание от неожиданности – он как будто снова оказался на улице: жёлтый мавзолейный свет превратился в сочное наружное многоцветье. Шлем усиливал изображение, самостоятельно регулируя по необходимости и яркость и чёткость: видно было всё как на экране хорошего монитора – от ближней трещинки на выступе-основании мавзолея, до камушка на вершине самой дальней скалы. Стоило лишь навести взгляд на что-либо, как шлем сам подбирал нужное увеличение.

Одновременно Семён услышал множество звуков: глухой грозовой рокот, – видимо, где-то далеко шла гроза; шорох осыпающихся со скал камней; шелест ветра в вышине, и – голос. Голос звучал чётко, каждое слово можно было различить без труда: это говорил профессор Шепель. Отдавал кому-то распоряжения.

– …сразу, когда он снимет защиту. Я буду работать с этой точки, вы – с двух остальных. То есть берём ликвидируемого в треугольник. Стрелять аккуратно, особенно если он будет на первом ярусе! Мне ничуть не хочется, чтобы шкатулка случайно открылась… а вам оно тем более не нужно. В случае сопротивления я применю жезлы быстрой смерти, но это, разумеется, крайняя мера, могут быть ненужные разрушения ценного антиквариата. Потому повторяю ещё раз: стрелять точно и без промедления!

Семён чуть повернул голову, выискивая взглядом Шепеля. И сразу нашёл его.

Шепель инструктировал чужих. Альфу и бету.

Инструктаж проходил возле раскладной пентаграммы; за пентаграммой, поодаль, переливаясь отблесками разноцветных небесных огней, стояла зеркальная прыгалка чужих.

Альфа, низкорослый человечек в плотно обтягивающем фигуру серебристом скафандре, слушал инструктаж невнимательно, иногда невпопад согласно кивая большой лысой головой: в основном альфа разглядывал зажатую в его руках светящуюся трубку, поворачивая её то так, то эдак. То ли чужой её впервые видел, то ли знал инструктаж назубок и развлекался с оружием, чтобы не помереть со скуки… Бета, в отличие от своей разумной половины, внимал профессору с открытым ртом. Вернее, с открытой пастью, полной стальных зубов-клыков: чужой-бета – высокий, массивный, покрытый чёрной длинной шерстью, с красными треугольными глазами, – больше походил на животное, чем на разумное существо; бета мог бы служить наглядным пособием на конференции по вопросу: «Снежный человек – миф или реальность?» Но, в отличие от мифического снежного человека, бета был реальностью. Причём неприятной. И вооружённой – такая же, как и у альфы, светящаяся трубка была заткнута у него за широкий пояс, единственную деталь одежды.

– Скажите, Шепель, – небрежно сунув трубку себе под мышку, свистящим голосом спросил у профессора чужой-альфа, прервав затянувшийся инструктаж – вы уверены, что ликвидируемый находится внутри об-бъекта? – Альфа немного заикался.

– Уверен, – археолог похлопал себя по карману. – Ваша машинка показала. Я заранее разложил вокруг мавзолея стеклянные глаза, те, что вы мне дали… Вошёл он, вошёл! Но пока не вышел. Там он! Внутри.

– Эт-то хорошо, – одобрил карлик. – Мышеловка захлопнулась. Изнутри д-дверь никак не открывается, в документах об этом особо указывалось… Б-блокировка там мощная, никаким транспортным заклинанием не пробьёшь! Так что осталось лишь н-немного подождать, когда он иглу сломает… Кстати, Шепель, вы кого живой отмычкой наняли-то? Одноразовой.

– А, – махнул рукой Шепель, – некого вора-Симеона. Из молодых да ранних! Вы просили вскрыть мавзолей поскорее, вот и пришлось искать умельца на стороне… Я о Симеоне через имперский сыскной отдел узнал. Обычный молодой недоумок-видящий, ничего особенного! Кроме, разумеется, умения взламывать защитную магию вручную – это, конечно, уникально… В досье чего только про того Симеона не было написано! И такой он, и эдакий… Разносторонний. Даже написали, что он якобы вашу прыгалку из Безопасного Мира угнал, х-ха! Им не отчёты писать надо, имперским сыскарям, а книжки. Сказочные.