📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгСовременная прозаПроснись в Никогда - Мариша Пессл

Проснись в Никогда - Мариша Пессл

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 8 9 10 11 12 13 14 15 16 ... 68
Перейти на страницу:

Я боялась спать, потому что мысль о том, что я уже прожила этот день, не выходила из моей головы, точно случайно привязавшаяся дурацкая песенка.

Домой мы приехали слегка за полночь. За рулем моего «доджа» сидел папа: я сослалась на усталость, хотя на самом деле не желала оставаться одна в машине. Мы ввалились в дом. Папа отчаянно зевал. Мама отправилась загружать посудомойку.

— Ты посидишь со мной, пока я не усну? — попросила я ее.

— Ну конечно, — улыбнулась мама, хотя моя просьба явно встревожила ее. В прошлый раз я просила ее об этом сразу после гибели Джима.

Она присела на краешек моей кровати, и мы поговорили сначала о том, что надо бы поменять меню в «Рубке», потом о сносе разводного моста: муниципалитет вынес этот вопрос на голосование. Я понимала, что маме очень хочется расспросить меня о них, о моих старых друзьях, и о том, что произошло сегодня, но она не решается.

В какой-то момент она встала и принялась внимательно разглядывать белые в цветочек обои на стенах моей комнаты.

— Нет, ты только погляди. Папа сказал, что он с этим разобрался.

Она поскребла ногтем стык обоев в углу и пальцем поддела краешек. Часть бумаги немедленно отошла от стены.

— Что?! Да здесь все в плесени.

— Это знак. Вам нужно продать «Рубку» и переехать во Флориду.

Мама скрестила руки на груди:

— Я что, похожа на пенсионерку?

Я почувствовала, как меня одолевает сонливость. Мама говорила что-то о папиной больной спине, о том, как ему тяжело и как он скрывает это. Держа ее за руку, я начала проваливаться в сон.

Мамина рука была настоящей. А то, что случилось до этого, — нет. Ну решил день повториться. Тоже мне, событие.

На какие только ухищрения не пойдет разум, чтобы уберечь тебя.

Разум изо всех сил старается смягчить последствия любой катастрофы, делая все возможное и невозможное. Но потом разрыв между действительностью и искусно сплетенной иллюзией становится слишком большим, и даже разуму не под силу это выдержать. Все попытки самоуспокоения и самовнушения, все надежды на то, что все закончится хорошо, неминуемо расползаются в клочья и обращаются в ничто.

И тогда прозрение оборачивается кошмаром.

Проснулась я опять под дождем на заднем сиденье «ягуара», зажатая между Мартой и Киплингом. Когда я выскочила из машины и бросилась в дом, меня так колотило, что пришлось сесть на диван, опустить голову между раздвинутых коленей и продышаться, стараясь не потерять сознание.

Я снова очутилась там же. В Уинкрофте. Хорошо хоть живая.

Но разве это жизнь?

Гэндальф с лаем носился кругами по гостиной.

— Нет. Нет. Нет! — закричала я Кэннону.

Он снова стоял за кухонным островком и что-то набирал на клавиатуре своего ноутбука, но — явно после того, как увидел все ту же дату, — захлопнул его и бросил в другой конец комнаты.

Вскинув глаза, я ошеломленно поняла, что Уитли мечется по дворику, охваченная очередным припадком ярости. До нитки промокшая, она выдергивала белые зонтики, прикрепленные к садовым столикам, и швыряла их за ограждение. О ее бешеном темпераменте в Дарроу ходили легенды.

— Психичка ненормальная, — шипели самые злоязыкие из девчонок.

Я всегда завидовала этому — уму и красоте Уитли в сочетании со

способностью, совершенно не заморачиваясь приличиями, закатывать сцены и давать волю своим первобытным эмоциям. Это казалось несправедливо шикарным, словно она была неукротимой героиней викторианского романа. (Даже затертая фразочка, ходившая по школе, — «темперамент Лэнсинг» — казалась восхитительно старомодной, чем-то вроде названия экзотического недуга, от которого не существовало лекарства.) Такой же необузданной — вот какой я мечтала быть. Уитли бросалась в бой очертя голову. Я цепенела. Уитли открывала рот и вопила. Я немела. Ее припадки ярости были монументальными, пятизвездочными, мультиплатиновыми. Они исходили из какого-то клокочущего источника внутри ее, происхождение которого Уитли не могла объяснить. Раскрасневшись, сверкая глазами, она разносила свою комнату в общежитии, раздирала в клочья тетради, молотила кулаками по стенам, переворачивала столы, в пух и прах ругалась с учителями, нимало не задумываясь ни о такте, ни о жалости, ни о последствиях. В такие моменты мне всегда казалось, что Уитли видит другой мир, незримый для всех остальных, настолько уродливый и бескрайний, что он не вмещается в рамки английского языка.

Из-за этих припадков она вечно попадала в изолятор. Ее вышибли бы из школы, если бы не ее мать, Линда, генеральный директор фармацевтической корпорации «Лэнсинг драгс», которая прилетала из Сент-Луиса в роскошной норковой шубе и все улаживала: например давая деньги на очередное крыло школьной библиотеки. Благодаря этому Уитли разрешили выезжать за пределы школы — к психологу в Ньюпорте. Когда на нее в очередной раз находило, я всегда бросалась к ней и крепко обхватывала руками, как астронавт, преграждающий товарищу путь в открытый космос.

Теперь же, глядя, как Уитли хватает садовый стул и с воплем выкидывает его за ограду, я лишь тупо смотрела на нее, будучи не в состоянии сдвинуться с места. Я была не в силах ей помочь. Я была не в силах помочь себе.

В кухне появились Киплинг с Мартой и принялись озираться по сторонам с видом людей, оценивающих ущерб после торнадо.

— Надо куда-нибудь обратиться, — дрожащим голосом сказал Киплинг. — В ФБР? В ЦРУ?

— И что мы им скажем? — поинтересовалась у него Марта. — Что время заело как пластинку?

— Не может же быть, чтобы мы одни так попали. Это ЧП национального масштаба.

— Андерсон Купер[8] наверняка уже весь в работе, — пробормотал Кэннон. Он сидел на полу, обхватив шею сцепленными руками, словно был в бомбоубежище. — «Сегодня. Экстренное сообщение. Сегодня — это вчера. Снова. Подробности развития событий, которого не происходит. Делитесь с нами вашими историями в «Твиттере», хэштег — «День сурка наяву»».

Киплинг схватил пульт, повернулся к телевизору и принялся переключать каналы. Везде шла обычная дребедень. «Далее в программе: как приготовить омлет-трехминутку». «Белое белье остается белоснежным, а цветное сохраняет яркость».

В дверь позвонили.

Никто не сдвинулся с места.

Через несколько секунд в комнате появился Хранитель с сочувственным, даже слегка отеческим выражением на лице. Теперь в его облике сквозило что-то неуловимо пугающее: тот же костюм, тот же галстук. Меня затошнило.

— Этот день будет самым трудным, — пояснил он. — Второе пробуждение переживается тяжелее всего.

— Скажите нам, что делать, — подала голос Марта.

— Я уже говорил. Проголосуйте.

1 ... 8 9 10 11 12 13 14 15 16 ... 68
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?