Перемирия не будет - Мейси Ейтс

Она не понимала, чего добивается. Наверное, ей хотелось показать ему себя. Доказать свою силу. Продемонстрировать, что она не из тех, кем можно манипулировать. Что ее он не приручит, и, каковы бы ни были его планы, на ее смирение ему рассчитывать не приходится.

Это было предупреждение ему и напоминание ей. Она могла, как всю последнюю неделю, наряжаться в великолепные платья, восхищаться обновленным городом и наслаждаться мягкой постелью. Но она помнила: она уже не принцесса. Она – воин.

Самира вновь приготовилась ударить, но Ферран ее опередил, обхватив ее за локти и подняв ее руки над головой. Она попыталась вывернуться, но была не в силах преодолеть его железную хватку. Крик «кияаа!», казалось, вырвался из глубины ее существа, заполнив зал. Воспользовавшись замешательством шейха, Самира сумела высвободить одну руку, ударив его по щеке. В ответ он вывернул ей руку, оставшуюся в захвате, заставив ее ткнуться лицом в обитую мягким покрытием стену.

Самиру словно пригвоздили к стене. Но ее ноги оставались свободными, и она не замедлила показать это. Извернувшись, она за мгновение поменялась с ним ролями. Теперь уже шейх стоял, прижатый к стенке, и она крепко удерживала его руки. Конечно, ее сил не хватило бы, чтобы удержать его. Однако он прекрасно чувствовал ее колено между своих бедер. Одним движением она могла бы нанести мощный удар по самым чувствительным частям его тела.

– На твоем месте я бы не дергалась, – проговорила она.

– Ты помнишь, что это лишь спарринг? – тяжело дыша, произнес шейх. – А в спарринге запрещены удары в полный контакт.

– Но я могла бы ударить, – улыбнулась Самира.

Ферран наклонился к ней, глядя ей прямо в глаза.

На мгновение она застыла, охваченная странным, непонятным ощущением. Опустив глаза, она вновь засмотрелась – на сей раз на каплю пота, сползавшую по его шее на грудь.

Его грудь завораживала ее – каждым мускулом, жесткими волосами, покрывавшими кожу. Все это – и формы, и мышцы, и волосы – было… таким мужским. Она опустила взгляд ниже. Его бедра были рельефными, и полоска жестких волос спускалась от пупка под пояс шортов.

Самира почувствовала, что задыхается. Она никогда еще не была так близка с мужчиной. Так долго. Ей приходилось вступать в схватку кое с кем из них. Но это было другое.

Она вновь взглянула ему в лицо, по-прежнему тяжело дыша и испытывая легкое покалывание в руках и ногах. От нехватки кислорода, конечно, – от чего же еще?

Неожиданно он наклонился и укусил ее за щеку. Совсем не больно – но почему-то от ощущения его зубов на коже Самира задрожала и, споткнувшись, упала спиной на мат.

– Назовем это ничьей, маленькая гадюка. – Ферран смотрел на нее сверху.

– Разумеется, ты так считаешь. – Она гневно вскочила на ноги. – Потому что я победила. Это… это не было приемом.

– Но мы не договаривались, что кусаться нельзя.

– Это само собой разумеется!

– Не обязательно.

– Я требую реванша!

– Попозже, – отозвался шейх. – Когда я опять смогу нормально дышать. Ты – мощный противник. Будь мы в одном весе, ты бы размазала меня по полу.

– Мне это и так почти удалось.

– Почти.

– Не надо хмуриться. Я могла бы прикончить тебя.

– Но ты этого не сделаешь. По крайней мере, сейчас.

– Почему же?

– Потому что я предлагаю тебе жизнь. Прикончишь меня – и тебе тоже конец.

– Я была готова к этому, – хрипло проговорила она.

– Но теперь, когда ты увидела иной выход, может, ты изменишь свое мнение?

Самира опустила взгляд, ненавидя себя за то, что он видит ее слабость. Отравленное яблоко манило ее.

Будущее. Власть. Без голода, холода, страха.

Жизнь.

Да, она начинала желать этого. Но ценой должна была стать ее честь. Она заплатит, пустив врага в свою постель.

Будет ли это жертвой ради высшей цели?

Или это всего лишь слабость?

Вполне вероятно. Но… она устала быть сильной. Устала бороться за каждый день жизни, которая должна была закончиться в Кадре с убийством ее правителя.

Быть может, это и было слабостью – желать того, о чем она никогда не думала, считая недостижимым.

– Может быть, – наконец отозвалась Самира. – Жизнь – весьма притягательная награда.

– Я знаю, – отозвался шейх. – Шестнадцать лет назад я был готов умолять о ней.

– И… ты умолял? – пораженно спросила она.

– Мне не пришлось. Я удачно спрятался.

– И я, – медленно кивнула она. – И ты. Ты не мог бы спасти их. Даже твой отец не смог. Пятнадцатилетнему мальчику это тем более было не под силу. И потом… – она вновь удивилась собственным словам, – если бы тебя убили тогда… это не пошло бы на пользу твоей стране.

– Быть может. – Его губы изогнулись в полуулыбке. – Зато тебе не пришлось бы пробираться сюда.

Пора было объявлять о предстоящей свадьбе. Но Ферран до сих пор не был уверен, что его вероломная невеста выступит с ним заодно.

Она жила во дворце уже неделю. После того боя они почти не общались – отчасти из-за того, что физический контакт с ней всякий раз становился соблазном, которого он не хотел.

Давным-давно, в юности, он с удовольствием отдавался наслаждениям плоти. Но с тех пор он успел убедиться в том, сколь разрушительной бывает страсть, – и попытался забыть о ней. И вот теперь Самира вновь разожгла этот огонь в его крови. Он действительно сожалел о гибели Самиры и ее матери и не мог себе этого простить. Узнав, что она жива, он увидел шанс залечить эту рану в своей душе. Но притягательность, соблазн, который он почувствовал тогда, в спортзале… этому в их соглашении не было места. Как и в его жизни.

Он постучался в апартаменты Самиры. Дверь медленно открылась. На пороге стояла Лидия. Увидев его, она склонила голову.

– Леди готова? – спросил Ферран.

– Да, шейх.

– Я могу ответить сама, – донесся голос Самиры из соседней комнаты.

– Оставьте нас, Лидия, – приказал шейх.

Кивнув, женщина выскользнула за дверь. Войдя в комнату Самиры, он поймал ее ошарашенный взгляд.

– Что случилось?

– Ты в костюме?

– Да. – Он мельком оглядел пиджак и черный галстук. – Это тебя шокирует?

– Я не думала, что следует одеваться в западном стиле.

На Самире было элегантное черное платье с длинным рукавом. Юбка была обшита полосой белого шелка, талию обнимал пояс из золотистой ткани. Такие же золотые полосы украшали манжеты. Золотая цепочка оплетала тщательно убранные черные волосы.