Перемирия не будет - Мейси Ейтс

– И что, ты надеешься меня приручить?

Ферран положил ладонь ей на щеку, медленно провел пальцем вдоль линии нижней губы. Она не могла ничего поделать – лишь стоять, позволив ему дотрагиваться до себя. Она чувствовала себя словно заколдованной чем-то непередаваемо жутким, ужасным, отчего любой нормальный человек отшатнулся бы в ужасе. Внутри у нее все словно сжалось в тугой комок, она никак не могла вздохнуть.

– Ты видела когда-нибудь диких зверей в клетке? – спросил он.

Самира качнула головой.

– Тяжело смотреть, как они ходят туда-сюда вдоль решетки. Тяжело видеть эту дикую силу взаперти, лишенную всех природных инстинктов. Вот почему я не хочу приручать тебя. Но я надеюсь, что мы все-таки сможем существовать рядом.

– Возможно, – сдавленно проговорила она.

– Что ж, буду считать это радостным согласием. Знаю, это не идеальный вариант, но, может, ты просто…

– Буду думать о высшей цели?

– Да.

– Как делаешь ты?

– Как всегда делаю я, – согласился шейх. – Я просто обязан. Это – бремя властителя. Хороший правитель находится во власти своего народа, а не наоборот.

– Тогда позволь мне задать тебе один вопрос, Ферран. – Самира сама не понимала, почему продолжает этот разговор, стоя здесь, в коридоре, позволив ему положить ей ладонь на щеку. Она чувствовала лишь, что хочет продлить эту минуту близости, и это не вызывало в ней стыда.

– Конечно, спрашивай.

– Ты назвал меня диким существом…

– Да.

– Значит ли это, что ты сам считаешь себя прирученным? Выросшим в неволе?

– Разумеется, – ответил он. – Я – правитель этой страны, а значит, должен быть дипломатом. Лидером. Должен действовать рационально, с умом, зная, что хорошо, а что плохо.

Самира склонила голову, и пальцы шейха скользнули к ее подбородку. Он медленно провел по нему рукой. Прикосновение обожгло ее, как горящая спичка.

– Я вижу тебя другим.

– И каким же?

– Я вижу тигра, меряющего шагами клетку.

Шейх нашел Самиру в саду, где она делала упражнения, повторяя боевые приемы.

– Рад, что ты наслаждаешься этой жуткой жарой, – поприветствовал ее он.

– Это пустыня. – Она отерла пот со лба. – Другой погоды тут не бывает. Разве что в сезон дождей.

– Здесь у нас с дождями негусто. За ними тебе придется ехать на запад, где живут бедуинские племена.

– Значит, здесь, во дворце, мне придется обходиться только жарой.

– По большей части.

Он еще некоторое время смотрел на нее. На каждое грациозное движение, точное и смертоносное. Она была воплощением красоты. Смертельной красоты.

Его тянуло к ней куда больше, чем он рассчитывал. Всякий раз, стоило ему оказаться рядом с ней, словно медленное пламя начинало жечь его изнутри. Раньше с ним такого не было. Он не был человеком, способным воспылать из-за женщины. Любой женщины.

Он с трудом вспоминал своих прежних любовниц. Когда ему было пятнадцать, он целый год посвятил коллекционированию женщин. Каким же глупым, испорченным мальчишкой он был тогда! Но и в то время женщины были для него лишь средством сбросить напряжение, и все они были одинаково желанны.

И вот теперь он горел огнем, хотя вовсе не желал этого.

«Тигр за решеткой».

Тогда, услышав эти слова, он хотел показать ей, что сам сковал себя незримой цепью и может сбросить ее в любой момент. Пусть она увидит это и поймет! Ему хотелось схватить ее за волосы, откинуть ее голову назад и впиться в ее губы.

Но это желание диктовала ему страсть. А он не желал перед ней склоняться. Это означало стать уязвимым. Такого он себе позволить не мог.

Подумав, он решил, что им пора выбраться из дворца. Слишком многое здесь напоминало о страшном прошлом.

– Думаю, ты будешь не против прокатиться? – спросил шейх.

– Куда? – Самира остановилась, прервав очередное упражнение.

– В это время года в нескольких часах езды от дворца, на востоке, становится лагерем большое бедуинское племя. Я бы хотел нанести им визит. Послушать, что у них происходит, помочь им с тем, в чем они нуждаются. Они отправляют ко мне посла, но я хотел бы пообщаться с ними лично.

– И ты хочешь… взять меня с собой?

– Ты – моя будущая жена. Это станет частью твоих обязанностей. Ты – часть этой страны.

– Мне трудно представить себя частью Кадры. Частью тебя.

– И все-таки таково наше будущее.

– Похоже да.

– Без сомнений.

– Да будет это записано навек, и так далее.

– Ты, кажется, шутишь со мной? – улыбнулся Ферран.

– Ничего подобного, – нахмурилась Самира.

– Нет, ты шутила. Кажется, пару секунд ты смотрела на меня как на человека, а не как на цель, в которую мечтаешь вонзить стрелу.

– Это не так. Я мечтала лишь сломать тебе нос.

– Не думаю, моя принцесса.

– Не обольщайся моей природной вежливостью.

– Ни в коем случае, – заверил Ферран.

Ему нравилось поддразнивать ее. Он хотел, чтобы она улыбалась. До сих пор улыбка ни разу не осветила ее лицо. А он хотел ее видеть, хотел сильнее, чем ощущать пальцами нежность ее кожи.

– И как же мы доберемся туда?

– На верблюде.

Представительский полноприводный внедорожник с кондиционером, впрочем, совсем не походил на верблюда. Когда машина подъехала к парадному крыльцу дворца, она поняла, что Ферран просто шутил.

Это было странно. С ней никто никогда не шутил. Разве что няня в детстве. Самира смутно помнила, что няня была веселой, вечно улыбалась и что-то напевала. Но это было так давно… Она даже не помнила имени этой женщины.

Мастер Ан был с ней добр и терпелив. Он умел справляться с ее яростью, умело направляя ее. Но он никогда не шутил с ней.

Ферран открыл перед ней дверь, и она скользнула внутрь. Прохлада салона приятно контрастировала с изнуряющей жарой на улице. Она не привыкла к такому. Это было просто шикарно.

– Это не верблюд, – проговорила она.

– Разочарована? – спросил Ферран, усаживаясь на водительское сиденье и поворачивая ключ в замке зажигания.

– Совсем не разочарована.

– Верблюды не так плохи, если приноровиться к их шагу.

– Ничего хорошего. Я помню, – откинувшись на сиденье, Самира прикрыла глаза. – Я смутно помню… что-то вроде каравана. Мы ехали на верблюдах… затем, кажется, было что-то вроде пикника в пустыне, под навесами. Все это как в тумане. Но я отлично помню, как качалась на верблюде… вряд ли я могла придумать это.