Только моя малышка - Яна Полунина

Я не успевала думать – Даня был быстрее. Я только успевала сделать вдох, как поцелуй углублялся в еще более смелые глубины, переходил на завоевание новых территорий. Шея уже оказалась в его власти, раскрытыми пуговицами сдалась зона декольте. Щелкнул замком капитуляции бюстгальтер.

Так быстро, что я не успевала возмутиться. Любой протест тут же гасился смелым движением, лаской и нажимом страсти.

Если раньше во время прелюдии я успевала двести раз засомневаться, то здесь не успевала ничего, будто была на шаг позади.

У меня словно воровали дыхание: мне жутко не хватало воздуха, и я урывала его открытым ртом в ответ на смелые касания мужчины.

Боже, что я творю? На работе! Здесь же камеры!

Вот что значит – взять врасплох!

– Стой, – я закрыла руками полушария от поцелуев и, запыхаясь, добавила: – Тут камеры!

Как? Вот как я оказалась в таком бедовом положении? Я же всегда боялась мужчин, как огня, особенно таких смелых. А это хитрый лис втерся в доверие, накормил и ловко перевел отношения в горизонтальную поверхность.

Откуда такая сумасшедшая прыть? Из-за возраста? Или натура такая?

Но, стоит признать, каждое касания молодого мужчины так и кричало о том, что любовник он годный и что мне понравится. Очень!

– Я договорюсь, все сотрут, – Даня попытался убрать мои пальцы, но я застегнула белье и схватилась за края блузы.

– Нет, – я замотала головой.

Еще не хватало стать звездой сети. Кошмар!

Как я до такого докатилась? В офисе, вот так, после первого поцелуя, чуть не отдалась… У нас установлены камеры без звука, но тут озвучка и не требуется!

Пусть я и хочу ребенка, но не так. Не здесь. Не сейчас.

Я почувствовала, что потеряла контроль над ситуацией. А ведь как все хорошо было! Я так уверенно себя чувствовала, сама выбирая кандидатов, рассуждая о критериях отбора, и тут на тебе. Конечно, это не как в прошлом, с Валерой, но тоже внезапно и нежданно. И снова меня не особо спрашивали.

Я что, выгляжу, как овечка на заклание?

Хотя, положа руку на сердце, могу сказать, что сейчас мне нравилось происходящее, я даже получала удовольствие, что для меня дикость. Если бы не камеры, неизвестно, чем бы закончился для меня рабочий день.

– Лер, посмотри на меня. Камеры пишут на носитель, никому не транслируют. Я просто сотру так, что никто не узнает об этом… – пытался уговорить меня Даня и рывком пододвинул мой стул обратно к себе.

Лера, есть шанс получить ребенка. Правда, кандидат еще не прошел строгий отбор, зато просто горит от готовности. Так что делать?

Рискнуть или нет?

Бешеная молодая кровь или размеренный выбор?

С Даней я будто возвращалась в прошлое, словно мне становилось восемнадцать, а весь мир казался волшебно перспективным, полным таинственных сюрпризов, неизменно приятных. Он был весь заразительный: своей энергией пробуждал мою, своим напором пробивал защиту и заставлял ощущать себя такой же безбашенной.

Горячие губы так и уговаривали забыться, не обращать внимание ни на какие табу, ни на какие рамки.

Во мне всегда было слишком много ответственности, что гирями клонила к земле. Даня же рубил мачете все канаты с тяжелым грузом. С ним я будто отрывалась от действительности.

Но ведь мне уже не восемнадцать, и я знаю, что любой полет заканчивается приземлением, и не всегда мягким. Иногда разбивается на такие обломки, что после не собрать никогда, горит синим пламенем.

Камера, работа, стол и стул, спонтанная страсть – вот что предлагалось сейчас.

Кровать, дом, уют и романтика, подходящее время – вот что хотелось мне в идеале.

Но сколько можно ждать случая мечты? Настанет ли он когда-то?

Если сейчас откажу, будет ли еще шанс сделать все в лучше обстановке?

Внезапно перед лицом встало лицо моего психолога – спокойная, словно гладь воды в лесном озере, и в ушах зазвенели слова:

“Соглашайся только на то, чего, как ты думаешь, достойна”

Стою ли я секса под прицелом камер и риска? Нет.

Спонтанная страсть хороша, когда устраивает обоих. Воспоминание о “достоинстве” немного прочистило мозг, напомнило, что мы взращивали долгие годы с психологом: уважение к себе.

Буду ли я себя уважать, если запись просочиться в сеть? Да я себя сгрызу до косточек!

Если Даня действительно хочет меня, то пусть побарахтает лапками. В конце-концов, он не последний мужчина на земле, а сегодня не единственный день, когда можно сблизиться.

Словно хороший эмпат, Данила четко уловил мое состояние. Взял меня за руку и стал нежно массировать пальцы, а сам так крепко зажал мой стул между ног, что было ясно – чтобы не убежала.

Показывал одно – делал другое.

Точно лис! Не зря его взгляд так похож на взгляд сказочного плута.

– Тебя все еще беспокоят камеры? Хочешь, я разобью ее? – спросил, не прерывая зрительного контакта.

Психолог научил меня говорить с мужчинами откровенно, объясняя это тем, что сильный пол не понимает намеков, а предпочитает прямоту. Поэтому я набрала полные легкие смелости и призналась:

– Я не буду так рисковать.

– Я тебе не нравлюсь?

– Ты очень… – я подбирала слово, задыхаясь под его взглядом,и как назло, вертелось только одно: – …горяч.

Брови Дани взлетели вверх, и я поспешила объяснить:

– Наверное, не будь камер, я бы и потеряла голову. Но, знаешь, я сейчас поняла, что время прошло. Как бы мне не хотелось поступать спонтанно, как можно только в двадцать, не думая о последствиях, сейчас не могу. Я уже хочу большего. Хочу, чтобы мужчина уважительно относился ко мне, пусть даже не один раз. Пусть мы завтра бы даже перестали разговаривать, но это раз я хочу быть в кровати, принять после душ, лечь в чистую кровать и не важно, одна или с тобой…

Я сказала все это и крепко сжала губе, не веря, что выдала все, что на душе. Все, что только что осознала.

И знаете что? Наверное, с этого момента я действительно себя зауважала.

Даже взгляд Данилы изменился…

Несмотря на допинг самоуважения, я не могла больше оставаться в кабинете – чувствовала себя не по себе. Поэтому торопливо встала, кусая губы, и взяла сумочку.

– Не сбегай, – задумчиво остановил меня парень. – Я сам уйду, если мешаю. Но я могу остаться и помочь.

– Это будет слишком неловко, – я бросила на него короткий, как световой день зимой, взгляд.

– Я умею не только приставать. Правда, – со смешинками в глазах сказал парень, откатился на стуле на свое рабочее место, поправила рубашку и принял благопристойный вид. – Я как агнец, посмотри.