Таня Гроттер и магический контрабас - Дмитрий Емец

А там действительно творилось нечто интересное. За автобусомвдруг увязалась большая русская борзая и долго бежала рядом с ним. Девочку ещепоразило, почему такая дорогая собака гуляет без хозяина. Странным было и то,что эта борзая мчалась не так, как обычные псы, которые с бестолковым лаемпытаются вцепиться зубами в колесо. Она мчалась осмысленно, все это время неотрывая от Тани настороженных глаз. Можно было даже подумать, что борзая чем-тообеспокоена и что-то пытается сообщить ей.

Внезапно Генка Бульонов зевнул с таким кошмарным щелчкомчелюстей, что к ним обернулось пол-автобуса. Таня тоже на мгновение отвлеклась,а когда вновь взглянула в окно, то русская борзая уже исчезла. Там же, гдеавтобус только что встал на светофоре, стояла худая рыжеволосая женщина срастрепанными рыжими волосами, шевелившимися так грозно, будто... нет, конечноже, это были не змеи. Худая женщина, казалось, без особого интереса покосиласьна автобус и, повернувшись, ушла. Ее странный длинный плащ был забрызган грязьюв тех же местах, что и шерсть мчавшейся по лужам борзой. Таня даже вскочила, ноавтобус уже проехал. Мгновенье – и в стекле снова мелькали лишь серые дома, телефонныебудки и прозрачные павильоны автобусных остановок.

Прошло несколько минут, прежде чем Таня окончательновыбросила эту историю из головы.

Нет, определенно сегодня был особенный день, очень малопохожий на предыдущие три тысячи двести восемьдесят пять дней, минувшие с тоговечера, когда на площадке многоэтажного дома по Рублевскому шоссе появилсяистертый футляр от контрабаса...

Перед входом в Оружейную палату ребят построили парами.Пересчитывая всех, Ирина Владимировна едва не упала в обморок от ответственности.Толстопузый физрук Приходькин, отправленный вместе с экскурсией в качествевторого сопровождающего, вел себя куда как уравновешеннее: никого не считал итолько уныло хлопал глазами. Похоже было, с большим удовольствием он подремалбы в автобусе.

– Заходим в музей парами! Все экспонаты трогаем толькоглазами! Глазами, я сказала! Учтите, все находится под сигнализацией! Толькопопробуйте разбить витрину или прилепить жвачку к царскому трону! – грознопискнула Ирина Владимировна.

Генка Бульонов сразу оживился. Видно было, что идея, какиспользовать жвачку, привлекла его своей новизной.

Когда пришла ее очередь сдавать куртку в гардероб, Таня, каквсегда, ощутила неловкость. Под курткой у нее была кошмарная джинсовая рубашкас обтрепанным воротником, годившаяся разве что на то, чтобы в три часа ночиворовато вышвырнуть ее в мусорный бак. Хотя Дурневы были богатыми, они всегдаодевали девочку очень плохо – в самое изношенное и грязное старье, которымторговала фирма дяди Германа. Обувь же тетя Нинель подбирала всегда такую,которая была Тане либо мала, либо велика до такой степени, что ей приходилосьшаркать подошвами по полу, чтобы ступня не выскользнула.

Неудивительно, что, видя потом Таню в этом тряпье, даже тетяНинель, черствая и бестактная, как африканский носорог, порой испытывала нечтовроде угрызений совести и начинала говорить всем учителям подряд: «Да,согласна, мы одеваем ее неважно. Но она все равно все порвет! А что вы хотитеот дочери вора и алкоголички? Мы с мужем совершили непростительную глупость,взяв ее, и несем теперь свой крест».

Одноклассницы, одетые куда как лучше, презрительно косилисьна Гроттер.

– Вот чумичка... Вырядилась так, что ей сейчас копеечкуподадут... Позорит всех! – морщились они.

Среди них у Тани не было ни одной подруги, а если такаяненадолго и появлялась, ее тотчас начинали высмеивать Пипа и все ее подхалимы.Поэтому ни одна подруга не оставалась рядом с Таней надолго. Не проходило инедели, как она примыкала к ее гонителям и злорадно высмеивала ее родинку из противоположногоугла класса. И Таня ее отлично понимала: той приходилось выслуживаться, искупаясвою дружбу...

В сопровождении маленького сутулого экскурсовода, которыйвыглядел таким дряхлым, будто был гораздо старше всех здешних экспонатов, онипрошли несколько залов. Вначале Таня слушала с интересом, но постепенно интересее выветрился, потому что экскурсовод говорил примерно одно и то же: «Э-э-э...Перед вами пер-рстень, подаренный Екатериной II графу Орлову... Продав этотперстень, можно было купить 10 000 кр-рэс-тьян... А это диадема, подареннаяцарице князем Потемкиным... На нее можно было бы пр-рэобр-рэсти 15 000кр-рэстьян».

Все эти цифры экскурсовод произносил так снисходительно ипривычно, будто в свободное от работы время только и занимался тем, чтоторговал крестьянами, потихоньку выменивая их на экспонаты из своего музея.

Они были уже в шестом или седьмом по счету зале, как вдругчто-то заставило Таню остановиться. Одновременно в груди у нее будто шевельнулосьчто-то легкое и невесомое.

Под выпуклым бронированным стеклом на высокой подставке,освещенный несколькими мощными лампами, лежал золотой меч. Его широкое, немногозазубренное по краям лезвие было покрыто замысловатыми письменами. Вокруг былосколько угодно бесценного оружия, но оно почему-то не запоминалось, а вот этотмеч... Можно было подумать, что когда-то она уже держала его... Бредкакой-то... Дядя Герман даже пластмассовой сабельки ей никогда не покупал, атут золотой меч... Да он скорее бы съел свой галстук, чем вообразил бы себетакое. И тем не менее Тане упорно продолжало казаться, что этот меч ей знаком.

Еще немного, и Таня найдет ответ, в сознании у неезабрезжила уже крошечная золотая искорка, но тут кто-то небрежно отстранил ееот витрины.

Рядом замаячил экскурсовод, заученно, как старая пластинка,твердящий свой врезавшийся в память текст.

– Перед нами меч, найденный в могильнике скифскоговождя. Обратите внимание на знаки, покрывающие его лезвие. Они интересны тем,что не имеют аналогов в письменности ни одного из известных нам народов...Расшифовке они не поддаются, так что скорее всего это просто узоры, которымимастер украсил меч при его отливке.

– А сколько крестьян на него можно купить? –перебил Павлик Язвочкин, главный остряк класса.

Экскурсовод покосился сперва на меч, а потом на остряка.Казалось, он оценивает их на глазок, точно старик-процентщик.

– Сколько кр-рэстьян, не знаю. Но пару тысяч таких, какты, точно можно... – печально сказал он. – Теперь перейдем кследующему экспонату... Вы видите двухпудовое кольцо от золотых ворот, которое,по легенде, свалилось на макушку Юлию Цезарю в ту минуту, когда он с триумфомвходил в Рим во главе своих легионов...