Сестра моя Ольга - Ирина Комарова

Прошла неделя. Увы, дополнительная работа, возлагаемых на нее надежд, не оправдала. Не в смысле заработка, с этой стороны все было в порядке. А вот выкинуть из головы одного крайне неприятного типа – за прошедшее время, Наташе удалось убедить себя, что Артемьев показался ей крайне неприятным, да что там, просто подозрительным типом – так и не получилось. Стоило поднять голову от разложенных на столе ведомостей, как мысли упорно возвращались к нему. Выход в этой ситуации был один: не поднимать головы. И взять работы побольше.

Правда, в это воскресенье, работа никак не ладилась. Постоянно звонил телефон – казалось, все знакомые неожиданно вспомнили о ней и желали немедленно узнать как она себя чувствует и нет ли чего нового. Что именно новое от нее можно было ожидать, Наташа не понимала и, почти непрерывный, отвлекающий от работы трезвон, ее раздражал. Когда же коротко, деловито, звякнул дверной звонок, она окончательно обозлилась. Какому, интересно, идиоту, пришла в голову мысль притащиться к ней домой? Вот уж, действительно, «черт принес»!

Наташа вышла в коридор, не потрудившись сменить хмурую гримасу на, хотя бы, минимально любезное выражение, распахнула дверь. И замерла, не сознавая, не чувствуя, как светлеет ее лицо.

– Здравствуйте, – Андрей смотрел неуверенно. – Вот, оказался случайно в ваших краях… не прогоните?

– Что вы! – Наташа улыбнулась и шагнула назад, освобождая ему место в узком коридоре. – Это очень хорошо, что вы пришли!

На его лице расцвела ответная улыбка. Всю эту кошмарную неделю, Андрей кругами ходил вокруг ее дома. Ругал себя, ругал ее, пару раз даже заходил в подъезд, но на четвертый этаж так и не поднялся. А сегодня дошел до точки кипения. В конце концов, что он тут крутится, словно малолетка? Да ему уже к сорока подкатывает, седина вон, на висках пробивается! А он изображает из себя детский сад, ясельную группу! На одной злости взбежал по лестнице, позвонил… и вот тогда только, испугался. А что, если Наташа примется за старое? Если сразу даст понять, чтобы убирался подальше и больше никогда не возвращался? Но все эти страхи испарились, когда он увидел ее глаза. Наташа обрадовалась ему, действительно обрадовалась!

А она, даже за руку его взяла, потащила в комнату. Усадила на диван, сама села рядом:

– Ну, рассказывайте, чем занимались, кого оперировали?

Андрей даже немного растерялся от такого энтузиазма.

– Да ничего особенного. В основном плановые больные шли. Рутина. Лучше вы, чем вы занимались?

– А, у меня все еще скучнее, – махнула рукой Наташа. – Дебет, кредит. Набрала вон, работы на дом, пока Дашки нет. Сижу, гоняю цифры из одной колонки в другую.

– Разве это сейчас не на компьютере делают? Вроде постоянно какие-то бухгалтерские программы рекламируют.

– Компьютер у меня только на работе. А дома я так, врукопашную воюю.

– Наташа, но почему вдруг бухгалтерия? – спросил он. – Вы же на химфаке учились?

– Ну, когда это было! И училась я всего два года, даже незаконченного высшего нет, – она посмотрела на Андрея и пояснила: – Когда Оля умерла, пришлось все бросить. Да, наверное и без этого пришлось бы, мы и вдвоем не вытягивали.

– Вдвоем? Я не понял, а что никто не помогал? Родители или другие родственники?

– Разве Оля вам не рассказывала?

– Н-не знаю, может я не все помню… она много про вас говорила и про дочь. А больше, по-моему, ни о ком разговор не заходил.

– Потому что, больше не о ком было говорить, – спокойно объяснила Наташа. – Тогда еще была жива мамина тетка – вот и вся родня. У нее правда дети были, внуки, но мы как-то, никогда не общались. А родители наши утонули. Друзья у них были, рыбаки. Они и пригласили папу с мамой на своей лодке поехать на острова, там рыбалка отменная. Папа с мамой поехали, а нас не взяли. Мне тогда шестнадцать было, а Ольге восемнадцать. Она даже рада была не ехать – у нее тогда как раз роман начинался, большая любовь, ей и в городе хорошо было. А я, помню, обиделась, даже плакала. Потом уже, мы узнали: в их моторку врезался пьяный на катере. Никто не выплыл. В общем, у Оли хоть могила есть…

– Простите, – у Андрея неожиданно сел голос. – Что это я все время вас расстраиваю.

– Да нет, ничего. Просто тогда… ну, плохой день был. Наоборот, это я должна извиниться за ужасное поведение.

– А я за свое? – предположил он.

– Договорились, – Наташа улыбнулась. – Одним словом мир?

– Мир. И давайте на «ты». В конце концов, мы больше десяти лет знакомы.

– Согласна. Андрей, а может ты чаю хочешь? Кофе не предлагаю.

– Чаю? Почему же нет, можно.

– Тогда пошли на кухню.

Чай был незнакомой Андрею марки: большая рыжая коробка, блеклая, словно выгоревшая на солнце, а в ней пакетики – даже без ярлычков. И он оказался таким же дрянным, как и кофе. И все те же карамельки, монтировались с чаем не намного лучше. А Наташа, видно, привыкла к такой бурде – пьет и не морщится. Да что же у нее, совсем денег нет, раз такую дрянь покупает? Хотя… в двадцать лет остаться с маленькой племянницей на руках – ни профессии, ни образования, ни помощи… как она вообще сумела выкарабкаться и девчонку поднять!

– Наташа, а как же ты жила?

Она сразу поняла о чем он спрашивает.

– Как тебе сказать? Разнообразно. Сразу, когда Оля только умерла, помогли многие, с похоронами и вообще. В моей группе ребята сбросились, от университета материальную помощь выписали, с Олиной работы пособие, соседи тоже. В общем, на первое время, пока я как оглушенная была, хватило. Потом, когда я немного в себя пришла, огляделась, пришлось с документами побегать – квартиру на себя переводить, на Дашку опекунство оформлять. Слава богу, мне тогда двадцать уже исполнилось, так что, особых проблем не было. Предложили мне, конечно, ее в детдом отдать: дескать, зачем вам, в вашем возрасте, такая обуза? – Наташа сморщилась и проскрипела противным голосом, явно кого-то копируя: – «Имейте в виду, это еще негативно скажется на вашей личной жизни!» Но никто особенно не настаивал. Здоровая, совершеннолетняя, жилплощадью обеспечена – раз так хочет, пусть получает свою племянницу. Ну а дальше – сам понимаешь. Университет пришлось бросить. Работу с маленьким ребенком на руках тоже так просто не найдешь, а устраивать Дашку в садик было бессмысленно, – Наташа покрутила ложечкой в чашке и пояснила: – В плохой – только ребенка калечить, а в хороший – как раз все заработки на оплату и уйдут. Ну, я почесала в затылке и подумала: не у одной же у меня такие проблемы. И не только с работой. Бывает же, что маме надо по магазинам пробежаться, в поликлинику сходить, да мало ли еще куда. В кино с мужем, например. А ребенка, на пару часов, оставить не с кем. Можно, конечно, с соседями договориться, но это искать надо, просить, потом отблагодарить – не каждый захочет. В общем, придумала я что-то вроде детской комнаты с почасовой оплатой. Это же просто счастье, что у нас с Дашкой квартира была. Я всю лишнюю мебель в одну комнату сдвинула, на последние деньги настил войлочный на пол купила, игрушек кое-каких, книжек. Объявления вешать не стала, просто сказала девчонкам, которые во дворе с детьми гуляли. Мы ведь почти все знакомы были: Оля работала, так что Дашку в основном я в коляске катала. Они покивали, сказали, что это я хорошо придумала, что будут иметь в виду. Ладно, я день сижу дома, два сижу – никого нет. Уже начала потихоньку паниковать: выходит, думаю, не такая уж хорошая идея была! На третий, чуть не в семь утра, прибегает одна девчонка, приволакивает сына. Она всю ночь с зубом промаялась, и дозрела до мысли, что чем терпеть, пока муж на работе договорится, проще у меня мальчишку оставить. Потом другие начали детей приводить. Удобно: я рядом, у меня всегда открыто – и вечером можно ребенка оставить и в выходной. Постепенно по соседним дворам реклама пошла. Ко мне, на самом деле, много ребятишек ходило, и с удовольствием. Знаешь, как их во дворе называли? «Птенцы гнезда Лавровой». Папуля один придумал и прижилось. А что? Мои ребятки ведь не просто так сидели, время проводили – я с ними занималась, даже с самыми маленькими. Не с грудничками, конечно, но года в два уже они рисовали, игрушки всякие клеили, стихи учили.