Мумия из Бютт-о-Кай - Клод Изнер

Проскользнув в парк через прореху в заборе, скрытую зарослями крапивы и жимолости, он пробрался в чащу, где притаился его дворец. Там он выпил полбутылки молока, порылся среди старых удочек, выбрал одну и открыл жестяную банку с червями.

Бренголо подошел к пруду, мимоходом погладив по щеке потрескавшуюся Деву Марию.

— Ну что, красавица моя, помоги мне поймать пару рыбешек. Карпик меня бы вполне устроил, я продал бы его матушке Аделаиде и на пять франков купил бы добрый кусок говяжьего филе. Ты не захотела помочь мне с силками… Но рыбы-то тут полно.

Дева безмолвствовала, зато ворона согласно закаркала. Бренголо перекрестился и посмотрел на другое божество, царствующее посреди пруда — хотя было бы правильнее назвать эту статую чудовищем, а не божеством, настолько устрашающим было ее лицо. Бренголо питал к ней отвращение, но вел себя почтительно, опасаясь, что в противном случае она принесет ему несчастье.

— Ну и видок у тебя… Не то человек, не то волк… но ты не думай, я вовсе не хотел тебя оскорбить… — Он вздохнул. — Пожалуй, не такой уж ты и урод, старина. В любом случае, ты не помешаешь мне поудить рыбку. Я вижу там, в воде, какое-то движение, и чутье подсказывает мне, что меня ждет неплохой улов!

Он опустился на четвереньки и вгляделся в мутную воду, где отражались пролетавшие над прудом птицы. А вот и водомерки заскользили по поверхности.

— Наверное, там есть и глубокие места. А ты, — снова обратился он к статуе, — напоминаешь мне водяного. Нас пугали таким в приюте, якобы он хватает за ноги мальчишек, которые уходят купаться без спроса, и утаскивает на дно… К черту этот вздор, пора заняться делом! — Он взял червяка и стал старательно нанизывать его на крючок. — Не получается! Ну и кривые же у меня руки!..

Вдруг сильный ветер зашумел в кронах деревьев, и над парком повисли грозовые тучи.

— Пора закругляться, похоже, сейчас пойдет дождь, и сильный!

Бренголо не знал, что несколькими мгновениями раньше над центром Парижа зародился ветер. Усиливаясь с каждой минутой, он поднимал с земли опавшие листья. Устремился на улицу Мабийон, к Новому мосту, к воротам де Пантен через Шатле, Репюблик и Бютт-Шомон. Уже собираясь пересечь Сену, он не смог устоять перед искушением и дохнул в направлении Ботанического сада. А потом, настоящим ураганом, обрушился на поместье на улице Корвизар.

Пригнувшись под его резкими порывами, Бренголо огляделся в поисках укрытия. Между кустов орешника была небольшая канавка, и он поспешил туда. Он повидал на своем веку немало бурь, поэтому та, что трепала сейчас парк, его не испугала. Он лег в канавку, свернулся калачиком и приготовился заснуть, но громкий треск ломавшихся веток мешал ему. Бренголо на всякий случай обеими руками ухватился за самую толстую ветку. В этот момент торнадо достиг пруда, и перед Бренголо предстало фантастическое зрелище: воду, рыб, кувшинки завертело и подняло в воздух в огромной воронке. Казалось, какое-то гигантское существо через огромную соломинку пытается втянуть в себя пруд и всех его обитателей. А статуя словно ожила. Бренголо похолодел, увидев, как она зашевелилась на пьедестале и склонилась, словно приветствуя кого-то, но тут же верхняя ее часть обрушилась: торс покатился к берегу, руки отвалились, и из обрубков потекла вязкая зловонная жижа. Бренголо казалось, что настал конец света. Он прижался к земле, обхватив руками голову, но потом сообразил, что его может придавить упавшим деревом, и вскочил.

Казалось, сад околдовали злые чары. Деревья были изломаны, по земле бежали потоки воды, на мокрых листьях фосфорически светились какие-то зловещие искорки. А вдруг это они вдохнули в статую жизнь? Надо бежать! Но куда? Его прибежище от таких мощных ударов могло вообще распасться на куски. Все вокруг гудело, стонало и завывало, резкие порывы ветра сбивали несчастного с ног. Он присел на корточки, не в силах отвести взгляд от обломков ужасной статуи. Ему хотелось оглохнуть и ослепнуть!

И вдруг ветер резко стих. Над парком еще висели мрачные грозовые тучи, но бледный луч солнца прорвался сквозь них и осветил акации на берегу пруда. Мимо Бренголо проскользнула ондатра. Решив, что опасность миновала, он встал и отряхнулся, но тут ливень и ураган обрушились на сад с новой силой, и рядом с Бренголо, чуть не задев его, на землю с треском упала толстая ветка.

— Да это просто какая-то казнь египетская! — воскликнул он и поднял голову к небесам. — Эй, вы там, наверху! Вы ошиблись, я не фараон!

Он опустился на землю, голова у него кружилась. Пережитые невзгоды оставили его, отпустив в мир видений. Не чувствуя тела, он воспарил над землей…

Через некоторое время Бренголо очнулся. Все тело у него затекло. Он шевельнулся, чихнул, перекатился на спину и увидел над собой безмятежно синее, без единого облачка небо. Неужели ураган ему привиделся? Нет, он еще не сошел с ума — это подтверждала лежавшая неподалеку береза, вырванная из земли с корнями. Но это было не самое худшее. Бренголо наткнулся на что-то носком башмака, посмотрел, что это, и застыл от ужаса: собачья голова статуи уставилась на него пустыми глазницами. И хотя она лежала отдельно от изуродованного тела, Бренголо стало не по себе: ему показалось, что поверженное чудовище вот-вот оживет. Он затаил дыхание и попятился. Подойдя к пруду ближе, Бренголо с изумлением увидел, что уровень воды в нем понизился на две трети, и было видно, как на дне бьется уцелевшая рыба.

— Вот это да! — обрадовался Бренголо, тут же позабыв все свои страхи. — Эх, жаль, нет с собой сачка! Придется обойтись терпением, хитростью и смекалкой!

Он огляделся: поблизости был чудом уцелевший куст дикой смородины. Бродяга отломал раздвоенную ветку, снял рубаху. Оставшись в одних штанах, начал безудержно чихать. Бренголо привязал рубаху к ветке, соорудив из нее что-то вроде верши, и вошел в воду, осторожно обходя обломки статуи, а потом опустился на четвереньки прямо в грязь, сея панику среди рыб.

— Это ж надо — достаточно нагнуться, и вот он, чудесный улов! Жаль, шарахнуло по голове, реакция не та. Ох, какая там, подальше, с золотистой чешуей… Да это карп!

Он гонялся за добычей добрую четверть часа, карп сопротивлялся гораздо серьезнее, чем можно было ожидать. Это была славная схватка. Когда Бренголо прижал к груди рубаху с рыбиной, он закоченел так, что пальцы у него не разгибались, а кожа посинела.

— Придется довольствоваться этим, не то заработаю пневмонию. Красавчик! Жирный, как щука. Что ж, за остальными можно вернуться позже, если, конечно, они не подохнут в этой маленькой лужице…

Одеваясь, он с опаской поглядывал на обломки статуи, готовый удрать, если та возобновит попытки пошевелиться.

— Вот проверну сделку с рыбой, приду и раздроблю тебя на мелкие кусочки!

Юбка, пальто, чулки и туфли Мишлен Баллю так запачкались, будто она побывала в трясине. План кузена сводить ее в парижские катакомбы удался. А поход в Оперу было решено перенести на четверг. Мишлен не сомневалась, что не скоро забудет груды черепов вдоль стен парижских катакомб. Гордясь тем, что ему выдали в префектуре пропуск, Альфонс провел ее сквозь толпу туристов, предвкушавших жуткое зрелище подземного некрополя. Ей не слишком улыбалась перспектива бродить по лабиринту, но разве могла она отказать любимому кузену? И она утешила себя мыслью, что это гораздо лучше, чем если бы они, как планировали раньше, отправились в Оперу: в тот самый день, 20 мая, огромная люстра не удержалась на крюке, сорвалась и упала в зал, прикончив на месте одну из зрительниц.