Беру тебя в мужья - Джоанна Рид

Но Тони абсолютно серьезно произнес:

— Я женюсь на тебе. Никто никогда не узнает, что не я отец твоего ребенка. Будем знать только мы двое. — Он улыбнулся, в светло-голубых глазах появилась легкая грусть. — Честно говоря, я завидовал тому юному бездельнику. Он мог назначать тебе свидания, проводить с тобой время, а я не мог. И знаешь почему? Я думаю, ты сказала бы мне: «У тебя нет мопеда, дедуля!» Ну и как бы я себя чувствовал? Ужасно!

Клодия улыбнулась.

— Не такой уж ты старый. — И вдруг до нее дошел смысл предложения Тони. — Нет, ты не это имел в виду! — У Клодии перехватило дыхание. — Ты сказал, что хочешь… — Она не решалась произнести это слово. — Но почему?!

Она недоумевающе смотрела на него. Клодия знала Тони много лет, но никогда не давала себе труда рассмотреть его как следует. Симпатичный, решила она, хотя волосы начинают редеть, а талия расплываться.

А что же она о нем знает?

У Тони небольшая бухгалтерская фирма и квартира где-то в Плимуте; он водит дорогую машину, и однажды Клодия слышала, как официантки, хихикая, говорили, что он очень сексуален, — вот бы с ним позабавиться! Для многих женщин Тони был бы соблазнительной партией, думала Клодия. Так почему же он хочет связать себя с женщиной, которая ожидает ребенка от другого?

Тони улыбнулся, и его голубые глаза блеснули:

— Почему я хочу на тебе жениться? — Он снова взял ее руки и ласково погладил. — Я знаю тебя много лет, видел, как ты росла, как из угловатой школьницы превратилась в соблазнительную молодую женщину. Клодия, ты прелестна! Право же, я в самом деле ревновал тебя к тому — как его звали? — парню. Да-да, ревновал.

Клодия вспыхнула и отвела взгляд. Неужели она должна этому верить?

Словно прочитав ее мысли. Тони очень убедительно и спокойно сказал:

— Месяц назад мне стукнуло тридцать. Я изведал все, что хотел. Мне пора остепениться, завести семью. Я не могу иметь детей — об этом позаботилась болезнь. А потому приму твоего ребенка как своего собственного с радостью, и буду очень горд, если ты станешь моей женой. Единственное условие, о чем я тебя и прошу, — хорошенько подумай.

И она приняла предложение. Брак с Тони Фейвелом представлялся тогда Клодии единственным решением ужасной проблемы.

Клодия не лгала, сказав Тони, что он ей не только нравится, но она уважает его и со временем, возможно, полюбит. Хотя последнего говорить, наверное, не стоило: Клодия знала, что этого никогда будет.

Ну а что касается Гая Салливана, то он безмерно удивился, услышав о помолвке дочери и о том, что Клодия не собирается дальше учиться. Но, в общем, принял эти новости спокойно. А румянец, появившийся на его бледном лице, когда Гай услышал первый крик своей внучки, показал, что за его сердце наконец-то можно не беспокоиться.

— Как поживает Старина Рон? — спросил Гай, глядя, как Клодия усаживается напротив него за изящный столик чугунного литья.

— Как всегда.

Клодия откинула голову, подставляя лицо теплому солнцу, и попыталась изобразить улыбку. День прошел спокойно. Отложив все заботы на будущее, она не позволила тревогам одолеть ее и выплеснуться наружу. Все плохое подождет до завтра.

— Живет в свое удовольствие, старый ворчун, — уточнила она.

И больше ничего не сказала — не смогла. Обычная получасовая беседа со стариком, его привычное брюзжание добавили тяжести к той, что уже лежала у нее на сердце. Новые владельцы «Фартингс-Холла», безусловно, не разрешат Старине Рону остаться в любимом гнездышке, не станут платить за «присмотр» в саду, дававший старику ощущение собственной полезности.

Поэтому Клодия запретила себе думать о Старине Рони, как и о потрясении, которое пережила, увидев Брента. Не сегодня.

— Сварить кофе?

Врачи категорически велели отцу отказаться от кофеина и алкоголя, бросить курить. А он, столь же категорически, воспротивился. Зачем расставаться с привычками, которые доставляют удовольствие? — шутил Гай Салливан. Клодия подозревала, что после смерти Хелен, и особенно после того как он узнал о ее любовной связи, жизнь отцу стала не мила.

— Думаю, разочек я могу согласиться и на апельсиновый сок, — лукаво проговорил отец, и на его худом лице появилась добродушная улыбка. — Попробуй угадать, кто звонил и напросился на ужин, пока вы навещали Старину Рона?

Она уже давно не видела отца таким веселым и потому охотно подыграла:

— Судя по твоему виду, Санта-Клаус!

— Не совсем! Хотя… очень тепло. Ты его знаешь: когда-то, мне помнится, ты отнюдь не равнодушно поглядывала на него. Брент Ситон! До чего же красивый парень, думал я всегда, и весьма сообразительный. Странно, что он пробавлялся всякой случайной работой то тут, то там. Мне было жаль, когда он неожиданно исчез из «Фартингс-Холла».

Гай Салливан, говоря все это, с улыбкой наблюдал за Рози, которая сползла с его колен и отправилась за своим мячом, и только поэтому не заметил, как вдруг побледнела дочь.

— Этот парень многого добился. Представь себе, он глава «Холмен-групп». Очень мило, что он позвонил нам, не так ли?

У Клодии сжалось сердце. Этого не могло быть! Не могло! И все же случилось.

— Ты сказал… ты сказал, что он приедет поужинать? — с трудом сдерживаясь, чтобы не закричать, спросила Клодия. — Когда?

— Сегодня вечером. Говорит, с целым мешком хороших новостей. — Гай бросил на дочь недоуменный взгляд. — Что ты волнуешься? Это же приятно — новая компания, свежие разговоры и все такое? К тому же до смерти интересно узнать, как сезонный рабочий превратился в главу такой уважаемой компании, как «Холмен-групп».

Занял место умершего, могла бы ответить Клодия, но вместо этого сказала:

— Пойду принесу напитки.

Она поднялась со стула, голова у нее кружилась. По-видимому, Гай что-то почувствовал, потому что, бросив на дочь озабоченный взгляд, спросил:

— Ты ведь не возражаешь?

— Конечно нет, — небрежно отозвалась Клодия.

На самом деле она возражала. Очень даже возражала. Так возражала, что в туалетной комнате для прислуги ее вывернуло наизнанку. Чувствовала себя Клодия хуже некуда. В зеркале, что висело над раковиной, она увидела измученные глаза на осунувшемся лице. Ну и видок! Нужно собраться с силами. И побыстрее. Клодия никак не могла понять, почему Брент напросился на ужин. Хочет показать свою власть перед лицом их близкого банкротства? Или похвастаться перед Гаем Салливаном, у которого когда-то работал, что теперь в состоянии купить все, даже «Фартингс-Холл», но не станет этого делать, потому что дочь бывшего хозяина поступила с ним несправедливо? Каким Брент себя явит: злобным, жестоким? — этого Клодия не знала. Зато знала совершенно точно, что должна первой встретить гостя, чтобы иметь возможность поговорить с ним наедине и предупредить: она убьет его, если он только заикнется о чем-нибудь таком, что может стоить ее отцу жизни!