Лорд из города теней - Оливия Штерн

Она опустила голову, темно-русые кудри волнами легли на узенькие плечики, а я снова невольно присмотрелась к ее ушам — но, хвала Матильде, уши оказались самые обычные. В тот раз мне просто померещилось.

— Всего того, что происходит, не должно быть, — наконец очень тихо ответила она, — но это не ваше дело. Вас сюда выписали как гувернантку, вот и занимайтесь своим делом.

— Вот, значит, как, — я тоже начинала злиться, — тогда мне ничего не остается, как рассказать все твоему отцу.

— Оттону? — уточнила наследница.

— Твоему отцу, — весомо повторила я.

Какие бы мысли не бродили в голове у Сольи, я не буду ей потакать.

— Рассказывайте, — вдруг спокойно проговорила она, посмотрев мне в глаза, — Доносите, мисс Кромби. Чистый король вам в помощь.

Я вздохнула. Интересно, как я буду ее учить, если вот так у нас все не заладилось с самого начала? И, наконец, Солья может говорить все, что угодно, но я-то точно слышала мужской голос!

— Послушай, — я глубоко выдохнула и села рядом с ней. Солья тут же чуток отодвинулась, словно ей было неприятно, если я ее коснусь. Пахло от нее цветами, такой легкий, нежный запах… Наверное, просто дорогие духи.

— Солья, — тихо сказала я, — на самом деле я вовсе не хочу на тебя доносить герцогу. Но, понимаешь ли, то, что из твоей спальни слышен мужской голос, это может быть опасно для тебя самой… Я беспокоюсь о тебе, Солья.

Она презрительно фыркнула.

— Не о чем беспокоиться. Вам уж точно не о чем.

— Но голос… Солья, как не бывает дыма без огня, так не бывает мужского голоса без мужчины. Кто он, маленькая?

Она нахохлилась, как мокрый воробей, глянула на меня исподлобья.

— Это не ваше дело, мисс Кромби. И этот голос не опасен, клянусь, иначе я бы уже обо всем рассказала Оттону.

— Твоему отцу?

Она тяжело вздохнула, покачала головой.

— Да, мисс Кромби. Моему отцу, раз вам так хочется.

А меня вдруг осенило.

— Скажи, Солья… тот портрет, который ты скомкала и выбросила. Это лицо твоего невидимого друга?

— Вы уже роетесь в моих вещах?

— Я всегда мечтала рисовать, — нимало не смутившись, ответила я, — но меня никогда не учили. Поэтому мне больно, когда выбрасывают рисунки… почему ты его выбросила?

— Я плохо нарисовала, — пробормотала она.

— А зачем рисовала?

— Потому что хотела, чтоб он был рядом, а не только в снах, и не только голос.

— Кто он, Солья?

Тут она посмотрела на меня совершенно взрослым взглядом.

— Раз вам так интересно, мисс Кромби, это друг герцога леФерн. И он — могущественный маг. Но лучше бы вам ничего у моего… отца не спрашивать. Вы ведь уже говорили с ним, знаете, как зол он бывает?

— Даже если это и так, ты не должна принимать этого «друга отца» здесь. Это неприлично.

— Хорошо, — она пожала остренькими плечиками, — не буду. Конечно, вы правы, мисс Кромби. Больше ничего такого не повторится.

Она даже улыбнулась мне, но стоит ли говорить, что я Солье не поверила ни на минутку? Наверное, мне следовало поговорить обо всем этом с герцогом. Все-таки это к его единственной дочери шастает не пойми кто… К дочери, которая утверждает, что он ей не отец. Тьфу, путаница какая-то.

— Завтра начинаем занятия, — сказала я строго.

— Хорошо, мисс Кромби, — елейным голоском ответила девочка.

— Солья, скажи, я могу идти и быть спокойной насчет того, что ты в безопасности?

— Конечно, — ответила она.

Я поднялась и медленно двинулась к выходу, все ещё оглядываясь в надежде… на что? возможно, на то, что замечу приоткрытый лаз тайного хода. Но, конечно же, ничего такого я не увидела. Оглянулась на пороге, чтобы сказать «до вечера», но одного взгляда, брошенного на Солью, хватило, чтоб слова застряли в горле.

Девочка сидела на кровати, красноватый свет заката раскрасил полосами тканый ковер под ногами. И мне вдруг показалось, что темные полосы, прочерченные тенями, движутся. Они совершенно непонятным образом извивались, как будто ластясь к ногам Сольи, и даже немного лезли вверх, по светлому покрывалу, и терлись о ее ноги сквозь ткань платьица.

Во рту моментально стало кисло, я пошатнулась.

Да что здесь в самом деле происходит?

Или это я схожу с ума, потому что рядом очень сильный маг?

Я моргнула, и видение пропало. Тени спокойно и неподвижно лежали на полу, зажатые лезвиями света. Я отвернулась и поспешила прочь, уже не раздумывая о том, как найду свою комнату. Как-нибудь да найду…

* * *

Наверное, меня здорово подстегивал страх, потому что дорогу к своей комнате я нашла довольно быстро. Ноги сами несли сквозь светлые галереи и залы, а перед глазами вперемежку мелькала то сломанная куколка, то Солья, хрупкая Солья, к ногам которой жались тени.

Но ведь так не бывает, верно?

Да и вообще, я образованная ведьма. Я не верю ни в предсказания будущего — потому как невозможно предсказать то, что сами мы меняем ежеминутно, ни в то, что тени на полу, размеченные прямоугольниками, могут шевелиться без видимых на то причин.

Но, оказавшись в своей спальне, я на всякий случай заперла дверь на щеколду. Конечно, ничто не мешало дверь вышибить снаружи, но я надеялась, что до этого не дойдет. Да и кто меня будет преследовать? Зачем? Разве что тот самый гость ле Ферна, голос которого я слышала в детской спальне?

Некоторое время я мерила шагами комнату, потом пошла и умылась. Холодная вода, которой я долго и щедро плескала в лицо, немного успокоила. Пальцы замерзли, я повернула латунный вентиль в виде прыгающей лани, и из крана потекла горячая вода. Сунув в нее руки, я непроизвольно подсмотрела, что за заклинание привязано к системе водоснабжения, и даже не удивилась, когда увидела тонкое, но прочное плетение чернильных нитей. Конечно, проследить заклинание дальше не получилось: меня снова играючи толкнули назад, да еще больно стукнули по лбу. Я глянула в зеркало — ровно меж бровей осталось красное пятно. Не хватало еще, чтоб ле Ферн начал задавать вопросы.

Я вернулась в спальню и, поскольку делать было совершенно нечего, вновь вышла на балкон. Тарелочки с розовыми кустами как раз выстроились концентрическими кругами, так, что в центе оказались розы белые, и чем ближе к краю, тем больше красного добавлялось к цвету. В результате по краю оказались розы сочного бордового цвета, и куст был так близко от балкона, что я могла протянуть руку и сорвать крупный цветок. Я с наслаждением вдохнула сладковатый цветочный аромат. Возможно, все не так ужасно, как я себе вообразила? Возможно, и ле Ферн не так ужасно груб и дурно воспитан, если создает столь прекрасные вещи? А все эти страхи беспочвенны, да и вообще, оттого, что я устала за день?