Покорность в подарок - Ольга Дашкова

– Тогда иди, работай.

– Но там твоя секретарша, она совершенно невыносима.

– Лиза, блядь, ты оглохла?– повышаю голос, потому что выводит уже меня.

Друг смотрит на меня удивленно, потом на Лизку, и снова на меня. Да, сука, бесите меня все.

– Все вышли.

Я зол. И страсть во мне безвыходно лютует.

Как будто издевается во всю.

Я точно знаю, плоть на зов дрейфует,

Когда беру в свой оборот не ту.

От секретарши нужно подчиненье.

Какого чёрта так послушна и мила?

Змеёй вползает дерзкое сомненье,

Когда так кротко в пол её глаза.

Взрыв похоти и наконец, освобожденье.

Но бьёт контрольный в голову мою,

Когда я вижу, губ её движенье

Беззвучно: «Господин, благодарю!»

(с) Ева Ветрова

Скажите, тело может ошибиться?

Элементарно руки не узнать?

Прикосновение, что заставляет заискриться,

И так безропотно себя Ему отдать?

Не может быть такого совпаденья.

Дрожу, сбежав, осиновым листом.

Клуб «Лезвие», слепое подчиненье,

А после- просто быть секретарём?!

(с) Ева Ветрова

Эльза

Держала руки под горячей водой и все равно не могла согреться. Трясло так, что в пору закидываться успокоительным.

Что это сейчас такое было?

Я сначала отсосала своему шефу, а потом кончила на его пальцах. Тело и сейчас помнит, как его скручивала судорога оргазма, мышцы влагалища сжимали его пальцы, а я стонала и текла, как последняя сучка.

В сознании вспышками клуб “Лезвие”, сильные пальцы того мужчины и низкий голос. По спине пробежал озноб.

Да не может этого быть!

Этого просто не может быть!

Я не могу до такой степени не узнать человека! Глаза были завязаны, но как же сами ощущения? Я тогда совершенно его не видела и находилась в неком сексуальном трансе, почти как сейчас, в кабинете.

Смотрю на себя в зеркало, совершенно дикий взгляд, искусанные губы. Хороша секретарша, ничего не скажешь, скоро так из под стола шефа вылезать не буду, отсосать с утра и в обед, будет привычном делом, как кофе сварить. Дожила, Эльза Эдуардовна, выпускница филфака, девочка-отличница, и так профессионально заглатывала член Бережного.

Слышу за спиной шум, срываюсь в кабинку. Не хватало, чтоб еще кто-нибудь увидел новую секретаршу коммерческого директора, оттраханую в рот и еще со следами спермы шефа на подбородке.

Щелчок замка, быстро задираю юбку, снимаю трусики, сажусь на унитаз. Слышу громкий стук каблуков и узнаваемый противный голос куклы Лизы. Я налетела на нее, когда пулей неслась из приемной, потому что не могла там находиться и делать вид, что ничего не произошло.

Произошло! Еще как произошло.

– Нет, ты видела эту девицу, новую секретаршу Марка? Совершенно невыносимая! А как она разговаривает? Я ей вопрос задаю, а она смотри бешеными глазами, а потом оттолкнула меня и помчалась куда-то.

– Да ты что?– девушка, зашедшая вместе с куклой Лизой, только вздыхала и поддакивала ей.

Я так и вижу, как две курицы, стоя у зеркала, поправляют свои идеальные локоны и еще больше вытаскивают титьки из белья. Лиза несет черте что, дует губки, а ее подружка выпучивает глаза.

– Совсем обнаглела, надо сказать Марку, чтоб приструнил ее, Галка до чего была покладистая, все про него рассказывал, куда поехал, кто ему звонил, ну я же должна быть начеку, если у моего мужика на горизонте появится какая-то бабенка.

Ее мужика?

В груди сразу сдавило.

Это я так самозабвенно, до мокрых трусов, отсасывала несвободному мужику? Даже мысли не возникло, что у Марка кто-то есть.

Марка?

Совсем поехала кукушка.

Теперь он для меня просто Марк. Классный член Марк.

Все еще сижу на унитазе, притихла, как мышь, по спине бежит пот, ладони мокрые. А кукла Лиза все не унимается.

– Слушай, Лиз, а как вообще у вас?

– Ой, все прекрасно, Марк такой затейник. Я не думала, что ему нравятся все эти БДСМ штучки, сейчас, конечно, все это модно, но не ожидала, что такого рода секс ему близок.

А вот тут стало совсем не хорошо. К горлу подкатила тошнота, утренний кофе и бутерброд просились обратно. Нет, мне не стало страшно, стало противно. До мерзости. До дрожи в руках. Я стала противна сама себе. Не кукла Лиза, не классный член Марк, не его поведение, а я, и сама себе.

А еще то, что меня использовали.

А я позволяла себя использовать.

Над этим надо еще подумать, хорошо подумать. Докопаться до природы своего поведения и реакции, и того, что именно меня толкнуло сделать то, что он просил.

– А еще, представляешь...,– но Лизе не дали договорить, у подружки зазвонил телефон.

– Черт, совсем забыла, Лиз, это банк, там счета на оплату тормознули, надо проверять.

Девушки затопали каблуками, их стук отдавался в висках, голова стала раскалываться. Но надо было собирать себя в кучу и идти на рабочее место, хотя хотелось просто лечь и умереть, прямо тут, на кафельном полу туалета.

Пока обтирала себя салфетками и мыла руки под ледяной водой, не могла долго настроиться, мысленно прокляла себя и сожгла на костре.

Значит, все у них прекрасно?

А Марк Альбертович тренирует навыки на секретаре, чтоб потом в более интимной обстановке применить их на кукле Лизе.

Черт! Черт Черт!

Ну, кто меня тянул за язык? “Спасибо, Господин”. Овца тупая! Он все слышал и понял, помню его взгляд и железную хватку на своих плечах. Но вломившийся Артур помешал ему, ну, хоть какая-то польза от этого неандертальца.

В приемной было тихо, пахло кофе, на моем столе лежала стопка бумаг и корреспонденции. Там же лежал мой ежедневник, такой разовый, как раз для овцы. Дверь шефа плотно закрыта, даже не ясно там он или нет. Села на свое место, пригладила волосы, надела очки, начала разбирать бумаги.

Автоматически включила дуру, насколько могла, словно ничего и не было, словно и не глотала сперму Бережного и не кончала на его пальцах буквально сорок минут назад.

А дуру включать и не надо, и так дура.

– Так ты мне расскажешь, что там у вас было?

– О чем вы?

Артур Степанович нависал скалой над столом, я думала, вот-вот должна треснуть столешница, но она выдержала его массу. Я, не отрываясь от компьютера, набирала текст приказа. Сейчас мне вообще все ровно до финансового директора, пусть несет, что угодно, и думает о своем.