Сердце саламандры - Лене Каабербол

Мы добрались до башни на вершине холма. Это здание было намного выше всех остальных в округе. Собственно говоря, это было единственное высокое здание. Пожалуй, в этом был смысл. Построить высокий дом в здешних краях — значит, притягивать к себе молнии, а на это не отважился бы никто, кроме саламандры.

Мистер Густошерст на всякий случай постучал в ворота и вошел. Саламандра все еще парила в небесах, и в доме явно никого не было. По винтовой лестнице мы поднялись в большую пустую комнату на самом верхнем этаже. Посреди нее, в высоком каменном очаге, пылал огонь. На полках, тянувшихся вдоль стен, стояла странная коллекция самых разнородных предметов — стеклянные линзы всех размеров, игрушечная ветряная мельница, какой-то амулет, обыкновенные куски угля. Кроме них в комнате ничего не было. Несмотря на огонь, в зале было холодно, потому что сводчатый дверной проем, ведущий на балкон, остался открытым. Двери в нем, насколько я видела, не было совсем.

— Прохладно здесь, — поежилась Хай Лин и застучала зубами. — Когда она вернется?

— Когда справится с грозой, — ответил мистер Густошерст. — Это надолго не затянется, буря-то совсем маленькая.

Я давно заметила, что, когда речь идет о здешней погоде, мы с мистером Густошерстом вкладываем в понятие «маленькая» совсем разный смысл. Но не прошло и четверти часа, как мерцающее белое существо появилось на балконе, сжалось немного, уплотнилось и исчезло за парапетом. Через мгновение в комнату вошла огромная белая волчица.

— Ох, — вздрогнула волчица, заметив нас. — Простите. Одну минуту.

Меня ослепила яркая вспышка. Я зажмурилась, и в лицо ударила волна жгучего жара. Когда я открыла глаза, на месте волчицы передо мной стояла статная нимбусовская женщина ростом примерно с миссис Густошерстку, но гораздо более элегантная.

— Я не знала, что у меня гости, — молвила саламандра. — Ко мне редко кто-нибудь заходит.

Неужели в ее голосе прозвучала тоска по общению? Или мне показалось? В существе, которое питается молниями, есть что-то сверхъестественное; к тому же три трансформации за считанные минуты — от такой скорости у кого угодно закружится голова. Поневоле задумаешься: с кем или с чем я разговариваю? Но потом я вспомнила, какой красивой была саламандра в темном небе, среди свинцовых туч. И в ней ощущалась искрящаяся, бьющая ключом радость жизни, внутренняя сила, которая напомнила мне…

Конечно, о Дэнни.

— Доброго вам денечка, мадам Солана, — поклонился мистер Густошерст. — Вот эти девчата пришли сюда издалека, неведомо откуда, чтобы порасспросить об одной саламандре. Может, он вам родственник.

— Правда? — спросила она, в свою очередь принявшись разглядывать нас. Глаза ее, как я заметила, не изменились — в них все так же сверкали хищные волчьи огоньки. Только радужка. Белков не видно. — И кто же это?

— Он называл себя Дэнни, — неуверенно ответила я. — Но я не знаю, настоящее ли это имя.

Она его знала. Я сразу это поняла. Но признаваться она не спешила.

— Не саламандровое имя, — заметила она, точь-в-точь как раньше миссис Густошерстка. — Прошу вас, мадам Солана. Он украл одну вещь, которая принадлежит мне, и эта вещь опасна для него. Мы должны вернуть ее. Не только ради себя, но и ради него.

— Вот как? И что это за опасная вещь? — спросила она, устремив мне в лицо немигающий волчий взгляд.

Я не могла сказать ей правду. «Саламандра, почуявшая сердце, страстно возжелает завладеть им», — так сказал Оракул. А я не хотела менять одну вороватую саламандру на другую. Внезапно меня заинтересовали странные предметы на ее полках. Что это — ее сорочья коллекция? Тут до меня дошло, что все предметы были связаны с энергией. Ветряная мельница способна создавать ее. Линзы фокусируют ее в форме света. Уголь — это тоже энергия, только в твердом виде. И талисман, наверное, тоже заряжен какой-нибудь магической энергией. Сокровища эти выглядели довольно жалко для существа, способного парить среди молний, но в конце концов я не саламандра…

— Это… подарок на память, — пробормотала я, стараясь не выказать волнения. — Его дал мне человек, очень важный для меня, и он принадлежит мне по праву.

— И теперь ты хочешь вернуть его.

— Да.

— Забрать у этого… Дэнни, который взял его.

— Да.

Саламандра смотрела на меня, казалось, очень долго, и в желтых глазах нельзя было прочесть ничего. Потом склонила голову.

— Я не могу тебе помочь, — молвила она.

— Но вы!.. — вскричала я. Мне хотелось сказать: «Вы же его знаете!» Но мистер Густошерст крепко стиснул мой локоть.

— Мадам Солана устала после полета, — наставительно произнес он. — Мы не смеем больше утомлять ее своим присутствием.

Женская фигура затрепетала. По волнистой белой шерсти, такой же, как у миссис Густошерстки, пробежали цепочки огоньков. А в желтых глазах замерцало еще больше золота.

— Я не могу тебе помочь, — повторила она, и голос зазвучал напряженно. — Пожалуйста, уходите.

— Сию минуту, мадам. — Мистер Густошерст чуть ли не бегом спустился по лестнице. — Бежим, — пропыхтел он, задыхаясь. — Вниз с холма. Скорее!

В его голосе звучали такие настойчивость и поспешность, что мы не рискнули расспрашивать его. Просто пустились бежать. На полпути вниз по склону мы услышали, как позади что-то взорвалось, сверкнула вспышка яркого света, земля задрожала. Раздался сердитый клич, такой пронзительный, что у меня завибрировали все кости. Звук был как от бормашины у зубного врача. И в этом крике содержалось слово. Имя.

— Халидан!

Что это — настоящее имя Дэнни? Скорее всего.

Над головой послышался сухой шелест огромных белых крыльев. Я пригнулась, но саламандра целилась не в нас. Она оседлала ветер и стала подниматься по спирали, все выше и выше. Потом полетела в сторону Лиллипонда.

— Ох, — простонал мистер Густошерст, с трудом поднимаясь с колен. — Простите меня, девочки. Боюсь, я дал вам плохой совет.

Я тоже так считала. Нетрудно было догадаться, что мадам Солана полетела за Дэнни. И, судя по пронзительному крику, намерения у нее были отнюдь не дружелюбные.

— Раз уж я накликал на вас эту беду, — вздохнул мистер Густошерст, — то должен помочь выпутаться из нее.

— Но что скажет миссис Густошерстка? Вы ведь не вернетесь домой к вечеру, как обещали…

Мистер Густошерст вздохнул.

— Миссис Густошерстка поймет. Так идем мы в Лиллипонд или нет?

— Идем, — подтвердила Корнелия. — И очень быстро. Я замерзла.

Нам, объяснил мистер Густошерст, необычайно повезло с погодой. Это значило, что по дороге в Лиллипонд нам всего дважды пришлось прятаться в укрытие. Но все равно ледяная жижа, хлюпающая под ногами, делалась все холоднее, а усталые ноги гудели все больше. Я завидовала крыльям мадам Соланы. Она доберется туда на много раньше нас, и это меня тревожило.