Сочинения в двух томах. Том 1 - Макс Пембертон

в которой Джаспер Бэгг наконец добивается свидания с мистрис Кчерни

Решившись не пренебрегать никакой предосторожностью, я оставил плотника Баркера караулить у опушки леса, спрятал Питера в тени у садового забора и отрядил Долли Вендта в обход вдоль усадьбы для наблюдения за проклятой скалой, с которой стреляли по гибнущему судну. При первом подозрительном шорохе каждый из них должен был подать сигнал и бежать обратно к месту, где мы расставались. Распорядившись таким образом, я попробовал отворить дверь сада. К моему удивлению, она оказалась незапертой и беззвучно распахнулась при первом толчке. Полная тишина царила в темных аллеях. Ни звука не слышно было в окрестностях. Нигде не залаяла собака, нигде не шелохнулась спугнутая птичка.

Кое-как выбравшись на более открытое место цветника, разбитого перед верандой главного дома, я с радостью заметил две полосы света, прорезывающих темноту и ложащихся яркими пятнами на спящие цветы роскошных клумб. Свет выходил из окон в нижнем этаже, — прямо над террасой, утонувшей в тени вьющихся растений. Различные цвета шелковых портьер на обоих окнах указывали на то, что они принадлежали двум различным комнатам. В которую же из них должен я был пробраться для того, чтобы увидеть мисс Руфь или, правильнее, мистрис Кчерни? Пришлось действовать наугад.

Подняв маленький камешек, я бросил им в ближайшее окошко, отступив в то же время в глубокую тень ближайших деревьев. В ответ на слабый стук в комнате раздался отчаянный лай маленькой собачки, которая, казалось, поставила себе задачей перебудить весь дом и донести всем и каждому о посещении непрошеного гостя. Я уже готовился дорого продать свою жизнь в случае нападения кого-либо из разбойников… но, к моему крайнему удивлению, никакого нападения не последовало. Бешеный лай прекратился так же внезапно, как и начался. Опять воцарилось молчание, только свет погас в одном из окон. Не успел я еще сообразить, что бы это могло значить, как дверь на веранду отворилась, и на пороге ее показалась она сама, мисс Руфь, во всей своей победоносной прелести. Освещенная ярким лучом луны, выплывшей в эту минуту из-за туч, прекрасная молодая женщина медленно сошла с террасы в сад и направилась прямо ко мне, точно влекомая неведомой силой, говорившей ей о моем присутствии. Убедившись в том, что мы одни, я молча выступил из своей засады. Мисс Руфь не вскрикнула, не удивилась. Она так же молча повернула обратно, вошла в дом и затворила за собой двери, сделав мне знак приблизиться. Через минуту окно в темной комнате отворилось, как бы приглашая меня войти. Я быстро пробежал несколько шагов, отделяющих меня от веранды, перепрыгнул через ее невысокие перила и спустя минуту очутился около мисс Руфь… Наконец-то моя рука сжимала ее руку крепким, горячим пожатием, которое, казалось мне, никогда не должно было кончиться.

— Джаспер Бэгг, — заговорила она тихим шепотом, и голос ее звучал в моем сердце, как шелест весеннего ветерка в кустах цветущих роз, — Джаспер Бэгг, это вы! Я знала, я была уверена, что вы вернетесь, не забудете, не оставите меня! Но я держу вас в темноте!.. Дайте мне зажечь свечи, капитан!..

Нежная, маленькая ручка попробовала освободиться из моих рук, но я решительно удержал ее.

— О, мисс Белленден, не все ли равно?.. Днем ли, ночью ли, я всегда в вашем распоряжении!.. Сегодня, как вчера, как завтра, я могу только повторять вам то, что сказал, пользуясь минутным отсутствием желтого шпиона: я здесь с добрым судном и с преданной командой, и мы все — судно, команда и я — в полном распоряжении нашей молодой хозяйки! Мы все ждем не дождемся ее появления на палубе «Южного Креста»!

Она слегка отвернула голову, по-видимому, для того, чтобы спустить портьеры на окне и зажечь огонь, на самом же деле, чтобы скрыть свое смущение.

— Не называйте меня мисс Белленден, Джаспер! — заговорила молодая женщина дрожащим голосом. — Вы знаете, что я не имею больше права на это дорогое имя! Вы присутствовали на моей свадьбе с… О, Джаспер, неужели это было всего год назад?!

Ее бледное личико побледнело еще больше. В глубоко впавших глазах промелькнуло то выражение безграничного ужаса, которое вызвал шепот желтого шпиона вчера утром. Этот взгляд, эта бледность сказали мне больше о несчастной судьбе мисс Руфь, чем могли бы сделать длинные, патетические рассказы модных героинь. Печально потупил я голову при воспоминании об этом злосчастном дне. Сегодня минуло ровно тринадцать месяцев со дня, когда мисс Белленден стояла под венцом в старинном соборе Ливорно.

— Время идет быстро, мистрис Кчерни! Особенно для молодых супругов! Признаюсь, я боялся, чтобы новая жизнь не заставила вас забыть ваших старых преданных друзей!

Я не сознавал того, что говорил, и она прекрасно понимала это. Тем не менее она не стала противоречить мне, с деликатностью истинной леди не желая никого посвящать в печальную тайну своих супружеских несчастий. Только легкий вздох обнаружил ее настоящие мысли да невнятно произнесенные слова:

— Время летит быстро для счастливых! Здесь же!.. Здесь бывают бесконечные дни и ужасные, одинокие ночи!.. Мой супруг часто отлучается, слишком часто, мистер Бэгг!

Я молча поклонился, опускаясь в мягкое кресло, предложенное мне ласковым движением маленькой белой ручки. Ее взор скользнул по роскошным часам старинного севрского фарфора, поставленным в углу на одном из мозаичных столиков. Я понял ее беспокойство. Очевидно, времени у нас оставалось немного, поэтому я и заговорил без дальнейших предисловий:

— Мисс Руфь! Простите мне, миледи, но я не могу называть вас иначе! Для меня вы всегда останетесь мисс Белленден, той дорогой, маленькой Руфью, которую я привык… любить… уважать с детства, как… как свою дорогую хозяйку! Еще раз простите бесцеремонную, может быть, слишком бесцеремонную откровенность безусловно преданного вам моряка. Обстоятельства так сложились, что нам некогда тратить время на вежливые фразы. То, что я видел сегодня ночью на северной скале острова… Вы слышали, конечно, выстрелы погибавшего судна, мисс Руфь?

Она вздрогнула, и ее опущенная головка склонилась еще ниже под непосильной тяжестью мрачных мыслей. Сердце мое заныло от болезненной жалости, но надо было убедиться во что бы то ни стало, надо было говорить с