Нескромные желания - Тия Дивайн

Тут она вздрогнула. Ее генерал – один из любовников Сары?

– Король...

– Прекратите!

Он понимающе улыбнулся.

– А ведь это только начало. И я не могу не спросить, моя дорогая Сара, почему, имея власть над такими влиятельными мужчинами, вы удовлетворились младшим сыном семьи Миэров, который ничего не мог вам предложить – ни титула, ни денег, ни дома, ни имени. Почему Уильям?

Франческе стоило немалых усилий сохранять выдержку. Ничто не ускользало от этого человека. Ничто. Он был настойчив, а она понятия не имела, почему Сара вышла замуж; за Уильяма.

Что убедительного она может сказать? Что отвлечет его от вопросов о странности этого брака?

Эмоции, вот что. И страсть. Но, с точки зрения Миэра, эти понятия не имеют никакой ценности...

– Я вам скажу почему, – заявила она. – Он был молод, нежен, красив. Он был хорош в постели. И принадлежал мне одной.

Миэр ударил ее по лицу. Франческа была потрясена, она не ожидала от него такой ярости. Не предполагала, что его можно задеть за живое, особенно когда речь идет об Уильяме.

Она пошатнулась, в ушах зазвенело. Хватит. Она ответила на вопрос, и даже Миэр не сможет усомниться в его достоверности.

– Целиком мой... – прошептала она, только ради того, чтобы снова в его глазах запылала ярость.

Он едва сдерживался.

Уильям – во власти этой распутной девки... Ему хотелось задушить ее.

– Дрянь. – В порыве гнева он готов был ее убить. – Проститутка... Шлюха... – Огромным усилием воли ему удалось взять себя в руки. – Вы оправдали свою репутацию, Сара.

Она вздернула подбородок.

– Действительно, милорд. Как и вы свою.

– Мне нужна черная шкатулка.

– Я ничего не знаю о черной шкатулке.

Он приблизился к кровати, где она сидела, прижав руку к покрасневшей щеке.

– Мисс Сара Тэва ничего не знает, не так ли? Она только знает, как развращать души мужчин...

Франческа перебила его и вызывающе добавила:

– И как любить...

Его глаза угрожающе сузились, на скулах заиграли желваки, он судорожно сжимал кулаки.

– Уильям всегда был падок на дешевку, – сказал он. – Являлся легкой добычей любой юбки на улицах и задворках. Любовь!.. – прорычал он. – Животные инстинкты. И не смейте называть высоким чувством то, что было между вами и Уильямом. Я все знаю о вас, Сара Тэва. Вы первостатейная шлюха и вцепились в Уильяма, как только стала тускнеть ваша притягательность. У меня не было ни капли сочувствия, ни к брату, ни к вам. Уильям никогда пальцем не пошевелил, чтобы заработать хотя бы одно су. Но я хорошо знаю, как зарабатывали деньги вы, чтобы содержать его.

Он угрожающе навис над ней; нервы Франчески были на пределе. Спокойнее, спокойнее. Сара бы посмеялась над ним. Нельзя допустить, чтобы он добился своего. Он знает так много, слишком много; знает то, чего не знает она, и сейчас явно наступило время для признания.

Но она не могла заставить себя признаться. Слишком многое было поставлено на карту, а главное – нужно выяснить, что Кольм мог передать Саре.

Их взгляды скрестились, и Франческа увидела в ледяной глубине глаз Миэра мстительную ярость. Миэр добьется своего, в панике подумала она. Ни перед чем не остановится.

Что особо ценного могла иметь танцовщица, ведущая беспорядочную жизнь? Чем с такой настойчивостью пытался завладеть Миэр?

– Милорд не терял времени, – пробормотала Франческа, пытаясь оттянуть развязку. Ей необходимо узнать то, что известно ему. – Я не представляю, о чем вы говорите. Моя репутация безупречна, мои танцы – выражение священного экстаза.

Да, это его задело. Ход был выбран верный – утверждать, что все, что она – Сара – когда-нибудь делала, было пристойно и безупречно.

– Священный экстаз? – Она еще и иллюзии строит, в бешенстве подумал он, а ее высокомерие вообще немыслимо. Безупречно!!! В своем ли она уме, если может так думать, а тем более говорить. – Господи, вы бесподобны. Впрочем, иначе и не могло быть, чтобы сделать такую карьеру, надо быть весьма изобретательной.

Она смотрела на него холодно, без малейшего намека на раскаяние, и он едва не утратил контроль над собой.

Она вовсе не безрассудная цыганка, как ему доносили, и его тактика давления и запугивания явно не действует на нее. Следует помнить, что она – артистка, у нее есть цель, и для ее достижения играет леди, хозяйку поместья.

Хорошая актриса просто обязана входить в роль.

И она весьма кстати забыла о Кольме.

Она – настоящий хамелеон, думал Алекс, сдерживая ярость, и гораздо умнее, чем ему докладывали. Она сохраняет хладнокровие, и ее не запугаешь.

Все в этой женщине противоречило тому, что он о ней узнал, и теперь Алекс чувствовал себя перед ней бессильным, что, разумеется, не доставляло ему удовольствия.

Единственным плюсом было то, что и ей что-то от него нужно. Его об этом предупреждали, и данным обстоятельством он решил воспользоваться.

Будь она проклята! Черт бы ее побрал! Будь она проклята.

– Да, – пробормотала она. – Я очень хороша.

Она искусна буквально во всем, подумал Алекс. Он просто недооценивал ее. Теперь он знал, как действовать дальше.

– Вы – предательница.

Она отпрянула от него, и глаза ее наполнились неподдельным ужасом. Он мог бы поклясться, что теперь она не играет.

Актриса. Лгунья. Шлюха. Нельзя забывать об этом. Он все еще чувствовал себя растерянным, утратившим над собой контроль. Все дело было в этих прекрасных чертах лица, медовой коже, едва заметном следе от его пальцев на высокой скуле... Он не мог вообразить ее исполнявшей в экстазе эротический танец, но почти чувствовал, как она тает в его объятиях.

Проклятие, проклятие, черт бы ее побрал, о чем он думает???

Она не находила слов, чтобы ответить на его наглое заявление.

Чем Сара занималась???

– Я была больна, милорд. Я не ослышалась, вы сказали...

– Да, сказал, – жестоко парировал Алекс.

Он помолчал мгновение, следя за выражением ее лица. Франческа впервые почувствовала себя загнанной в угол. Предательница...

Скажи ему все – СЕЙЧАС... Отдайся ему на милость!..

Но... Кольм... Как же она может? Нет! Ведь если Сара занималась чем-то незаконным, значит, и Кольм...

О Боже...

Отрицай все.

– Вы ошибаетесь, милорд. – Голос ее прозвучал неуверенно.

– Вас можно было бы судить за предательство. – Она покачала головой.

– Нет. Я не знаю, что вы имеете в виду, но это не имеет ко мне никакого отношения. – Это была правда, но только не в отношении Сары. Однако Миэр, считая Сару блестящей актрисой, ее искреннее признание воспринял как очередную игру.