Про жирафа Федю - Наталья Нусинова

– А он не съест её снова? – спросила Глаша.

– Нет, он больше не будет, – ответил Гриша. – Он понял!

Максимилиан подумал и тоже кивнул, но как-то неуверенно.

Занавес вновь открылся – на фоне простыни, изображающей лютую зиму, появилась стрекоза, в балетной пачке и с крылышками. Она сделала «ласточку» и постучалась в дверь фанерной избушки, где жил муравей.

Потом были ещё другие представления – «Дюймовочка», «Кот в сапогах» и танец со скакалками, а в конце показали кусочек из большого балета «Золушка», который ещё только начали репетировать ученики выпускного класса. У Золушки поверх балетной пачки был фартук, а на голове – чепчик, она подметала пол и танцевала грустный танец, глядя вслед злой мачехе и нарядным сёстрам, которые умчались на бал. Тут музыка из динамиков умолкала, и под тихий звук настоящей флейты появлялась крёстная Золушки, добрая фея. Это была Мелинда! На ней была не пачка, а тонкая голубая туника, на голове – блестящая диадема, а в руке она держала обсыпанную блёстками серебряную волшебную палочку. Мелинда взмахнула палочкой – и Золушка скрылась за занавесью, а Мелинда стала легко и красиво кружиться по сцене, и все с восхищением на неё смотрели, потому что, как бы хорошо ни танцевали её ученицы, Мелинда всё равно была лучше. Потом из-за кулис выбежала Золушка – и зрители прямо ахнули: такое красивое у неё было платье. А тут ещё из-за других кулис появился мальчик-паж и подарил Золушке хрустальные балетные туфельки. Он подошёл к краю сцены и, обращаясь к зрителям, сказал, что он ещё не волшебник, а только учится, но он хочет всех поздравить с Новым годом, пожелать всем счастья и успехов… Тут он запнулся, – наверное, забыл слова, и все стали ему подсказывать, чего ещё пожелать: «здоровья», «радости», «удачи», – но мальчик-паж никого не послушал и пожелал всем побыстрее взять пальто в гардеробе и благополучно добраться до дома, потому что на улице пробки, снегопад и поздно уже, а им ещё надо переодеваться! И все зааплодировали. Мелинда склонилась в глубоком реверансе, а потом широко раскинула руки, приглашая на сцену своих учеников. Артисты вышли на поклоны, и им долго хлопали. Затем мальчики и девочки снова убежали за кулисы и вернулись с большим букетом роз для Мелинды. И все опять начали аплодировать. Тогда из-за кулис вышел смущённый Никанор с флейтой в руках. Он взял за руку Мелинду, и они вдвоём поклонились.

Ученики под музыку повели хоровод вокруг ёлки, зазывая в него и ребят, и родителей, и бабушек с дедушками, потому что на балу должны танцевать абсолютно все!

– Как хорошо! – растроганно сказал Максимилиан, вытирая лоб после танца.

Гриша кивнул. Он тоже запыхался.

– Только бы Федя выздоровел, – сказала Глаша. Она совсем не устала, но и не особенно развеселилась.

Они подождали Никанора и Мелинду, которые прощались с учениками и их родителями, поблагодарили их и поздравили с прекрасным балом.

– Приходите ещё! – сказала Мелинда. – Мы часто выступаем.

– Обязательно придём! – сказал Гриша.

– Нам очень понравилось, – кивнул Максимилиан. – Особенно фея! И флейтист!

Мелинда и Никанор счастливо улыбались.

– А сколько лет Дюймовочке? – спросила Глаша.

Мелинда внимательно посмотрела на неё, подумала и сказала:

– Пожалуй, на будущий год можно принять тебя в подготовительный класс!

Глаша молча сделала реверанс.

– Спину прямо! – приказала Мелинда. – Глубже приседай! Так! Руки! Очень хорошо!

И Мелинда посмотрела на Глашу как-то по-новому, как будто никогда раньше её не видела.

А неулыбчивая Глаша вдруг заулыбалась, гордо и счастливо. Хотя глаза у неё все равно были грустные.

Грише стало немного обидно, и он тоже попытался сделать поклон. Но Мелинда на него едва взглянула.

Тогда Гриша сказал:

– А я не хочу в балет! Мы с папой пойдём в фитнес-центр!

Мелинда кивнула.

– Ну ладно, – вздохнул Максимилиан. – Давайте прощаться. Пора домой!

– Нам к Феде надо! – объяснила Глаша.

– До свидания! – сказал Никанор.

Мелинда грациозно поклонилась и взмахнула рукой.

Максимилиан тоже взмахнул – пальто и шубами, которые он, по совету мальчика-пажа, первым получил в гардеробе.

Как только Максимилиан открыл дверь квартиры, стало ясно, что дома тревожно. Праздничное настроение тут же улетучилось, как будто и не было никакого бала. В глубине коридора мелькнул белый халат – Глаша и Гриша увидели Ивана Ивановича, который пробежал в комнату со шприцем в руке. Вслед за ним торопливым шагом шла бабушка, в руках она держала таз с горячей водой и какие-то тряпки. Стараясь не расплескать воду и едва переводя дыхание, Элеонора на ходу обернулась к внукам и сказала с непривычной резкостью:

– Ещё рано! Нечего вам тут делать! Пойдите погуляйте!

В этот момент из комнаты донёсся негромкий протяжный стон.

– Феде больно! – закричал Гриша. – Что вы с ним делаете? Пустите!

Но Максимилиан вдруг крепко схватил его за плечо и попытался повернуть к двери. Гриша плакал и вырывался.

А Глаша молча расстегнула молнию на своём дутом пальтишке, ловко выскользнула из рукавов и помчалась в комнату, оставив пальто в руках у Максимилиана. Тот оторопел и стал разглядывать Глашино пальто, будто недоумевая, куда же делась внучка, а сам тем временем ослабил пальцы, и Гриша сразу вывернулся и тоже побежал в комнату.

То, что они увидели, было ужасно. Федя лежал, не поднимая головы и вытянув ноги. Он был совершенно мокрый и очень худой. На боках у него проступали рёбра, он больше не стонал. Рядом стоял Иван Иванович – он только что сделал Феде укол.

Глаша и Гриша стояли молча.

И вдруг Федя приоткрыл один глаз – и посмотрел на Глашу. Удивительно! Взгляд у него был прежний – живой и весёлый!

– Он выживет! – сказал Иван Иванович. – Кризис миновал. Видите, как он вспотел! У него спала температура. Он потерял много сил. С ним надо сейчас очень бережно обращаться! И конечно, ему нужно усиленное питание!

Элеонора подошла к Феде и стала осторожно обтирать ему бока мокрой тряпочкой, окуная её в синий таз с тёплой водой.

– Глаша, подай мне полотенце! – сказала Элеонора.

Глаша тут же подала бабушке махровое жёлтое полотенце. Из её глаз струились слёзы – теперь она плакала от радости.