Закон торговца - Дмитрий Силлов

Вместо ответа я поднял «Вал», просунул ствол меж узловатых бревен и выстрелил на голос.

И понял, что не попал. Интуитивно. Это я всегда знаю. Чувствую. И не мистика это ни разу, а просто опыт того, кто много стрелял в живых существ. И много попадал, при этом редко промахиваясь. Я и сейчас должен был попасть…

Я ждал, что сейчас на наше укрытие обрушится шквал огня, но не тут-то было.

– Зря ты так, – хрипло крякнула ночная темнота. И следом за моей спиной что-то упало.

Я успел лишь обернуться, понять, что это, и удивиться. Даже очень сильный человек не способен бросить гранату на сто метров, да еще и так, чтобы она перелетела через довольно высокий деревянный бруствер. И та же интуиция подсказала: бросал тот, кто хрипло орал в темноте. Оттуда, откуда стоял. А еще я знал, что выстрелил точно. И не попал потому, что в последний момент хрипатый сместился в сторону, будто знал заранее траекторию полета пули.

У меня было от силы две секунды. И я сделал то, что был должен. Послал мыслеобраз Лютому: «Беги. Я тебя найду!» И увидел, как тот бросил на меня вполне осмысленный взгляд и, сильно оттолкнувшись мощными лапами, грациозно перемахнул через бруствер.

«Если выживу…» – добавил я мысленно.

А потом граната рванула. Как и положено было гранате такого типа. Травматической. Американской. Так называемой «Sting-ball 9590». Штуке крайне редкой, предназначенной для разгона уличных беспорядков и подавления тюремных бунтов, начиненной в качестве поражающих элементов резиновой картечью.

– Глаза прикрой! – заорал я Талу и при этом сам успел заслонить лицо рукой за мгновение до того, как по нам хлестанул рой мелких шариков, разогнанных до скорости травматической пули.

В меня недавно стреляли из «Осы». Ощущение, мягко говоря, болезненное, руку тогда сразу отсушило. А тут по мне словно из десятка травматов пальнули.

Причем попало конкретно. По ногам и под дых.

Я рухнул на колени, пытаясь вдохнуть. Не получилось. Только хрип и бульканье в горле. Твою ж мать, как неудачно-то, прям под грудную бронепластину! Чуток бы выше… Блин… Неужто разрыв диафрагмы? И что это за вонь? Твою ж мать, по ходу граната комбинированного действия, газово-травматического…

Я почувствовал зверское жжение в глазах и в носу и понял, что это не самая страшная моя беда, потому что вот прям сейчас я и сдохну тут. Ну не может человек жить не дыша, а вдохнуть я не мог – слишком уж силен был удар резинового шарика…

И тут внезапно меня разогнуло. Кто-то или что-то мощно хрястнуло меня по спине, да так, что воздух сам хлынул в мои легкие, отчего в глазах у меня потемнело не ко времени. Мог бы я видеть, глядишь, как-нибудь ушел бы от второго удара по затылку… Но не судьба. Взрыв боли в черепе… Звезды, появившиеся во тьме перед глазами… Всё…

***

Это всегда очень больно, тошно и мерзко – приходить в себя после того, как тебя вырубили. Причем в двух смыслах. Башка раскалывается, желудок крутит, во рту будто кошка нагадила. Но не это самое паскудное. Хуже нет осознавать, что тебя сделали, словно пацана. Заманили в периметр, из которого по-быстрому свалить никак не получится, словно зайца в ловушку с морковкой. А потом огрели меж ушей дубинкой, связали – и вот она, легкая добыча. Валяется на чем-то твердом и холодном, руки – в положении за спиной, запястья болят.

Понятно. Значит, валяюсь я тут недолго, иначе б руки не ныли от слишком тугой вязки, а уже онемели. Осталось выяснить, куда меня на этот раз притащили.

Я разлепил глаза – и меня тут же вырвало. Знатно так, с надрывом. Удивительно, что желудок следом за вкусным сухпайком не вывалился. Значит, сотряс мозга. Не сильный, но имеет место быть. Впрочем, ему не привыкать. По ходу, он у меня уже набитый, словно кулак каратиста, в мозолях от частых ударов по голове…

Темнота прямо передо мной взорвалась матом, после чего я ощутил чувствительный пинок в плечо.

– Слышь, ты, мля, блюй аккуратнее! Весь сапог мне залепил.

– Слышь, ты, повежливее, – рыкнула справа от меня темнота голосом Тала. – Не видишь, человеку хреново, в череп получил.

– А мне-то что?

– А то. Если пинаться не перестанешь, то от меня в тыкву схватишь с ноги. Вопросы?

– Да пошел ты, – уже менее уверенно отозвался, как я понимаю, обблеванный мною матерщинник.

Я сплюнул кисятину во рту, зажмурился, чувствительно куснул себя за губу и вновь открыл глаза.

Ну ясно. Там, куда я угодил, было не так уж темно, просто я это не сразу осознал – нормальное явление после вырубки и сотряса башки. Тусклый свет пробивался сквозь дощатые стены и через дырявую крышу. То есть я валялся связанный в каком-то сарае. Рядом ожидаемо сидел Тал, прислонившись спиной к стене. Руки, как и у меня, за спиной. А чуть поодаль расположились еще два персонажа. Судя по виду, то ли местные бандиты, то ли не особо удачливые сталкеры. Дешевые грязные шмотки, потертые и местами рваные кожаные куртки с вшитыми бронепластинами, рожи небритые и в ссадинах. Впрочем, я, небось, сейчас немногим лучше выгляжу.

Помимо моей свежей блевотины тут воняло дерьмом, мочой и по́том. Изрядно. Концентрированно, можно сказать, что называется, не продыхнуть. По ходу, множество пленников побывало тут, так прогадить атмосферу те двое никак бы не смогли, даже если б тут неделю кантовались.

– Давно вы тут? – уточнил я, отплевавшись.

– Два дня, – брезгливо отряхивая сапог, сказал сталкер.

– И чего тут происходит интересного? – поинтересовался Тал.

– Да ни фига, – отозвался второй сталкер. – Один раз троих привели, потом по одному повыдергали. Молодые «отмычки». Какого хрена такие сопливые студенты в Зону лезут – не пойму.

– Кишки лишние в брюхе имеются, – хмыкнул обблеванный. – Мечтают их по кустам да веткам развесить заместо гирлянд, Зону украсить…

За дощатой дверью послышались шаги.

– О, жратву принесли, – обрадовался обблеванный. – Хреновая она тут, конечно, но сытная. Суп жирный, на костях, требухе и мясных обрезках, хлеба много дают.

– Заметно, что сытная, – скривившись, повел носом Тал.

Дверь заскрипела, и на пороге нарисовалось странное существо. Плечи широченные, а головы нет. Вместо нее бугор какой-то…

Впрочем, через мгновение я понял, что голова всё-таки имеется. Просто не сразу заметно ее на фоне огромного горба. Одет урод был в перехваченную поясом на талии свободную черную рубаху до колен с широкими и короткими рукавами. Плюс штаны того же цвета, плюс сапоги.

– Все четверо – на выход, – проскрипел горбун. – Быстро.

Я узнал этот голос. Так вот кто предлагал мне в лесу умереть быстро и безболезненно. Мутант, значит. И, судя по движениям, очень ловкий, быстрый и сильный мутант. Плюс если не стопроцентный псионик, то однозначно умеющий чувствовать, когда в него целятся. Безглазые псы такие же. Интуитивно отскакивают в сторону, ощутив на своей шкуре невидимую линию выстрела. И я тоже из таких же… Со временем научился ловить мысленный сигнал, намерение того, кто хочет меня убить. Хотя, как уже говорил неоднократно, все мы тут, на зараженных землях, в той или иной степени мутанты. Кто с врожденными изменениями, кто с приобретенными…