Лавандовый вечер - Анна Муллан

Дышать стало тяжело. Горячий дым обжигал легкие. Нужно было выбираться. Закрыв нос рукавом, Майкл в один прыжок оказался у двери, к счастью, она поддалась и открылась. За дверью был длинный коридор из огня. Огонь вырос до потолка плотным щитом и не было ни щелочки, в которую можно было ворваться и пробежать.

— Ну вот он и конец… — подумал Майкл и вспомнил голубые глаза Евы. Майкл представил как ей сообщают новость о его гибели и закричал от боли и злости.

— Помогите! — крикнул он. — Кто-нибудь на помощь!

Ответа не было. Он понял, что в этом крыле госпиталя он сейчас один.

“ И напоминаю, что ты такой один…” — вспомнил он последнюю строчку письма, которое прочел от Евы. В этот момент в нем очнулась несокрушимая железная вера в то, что он выживет любой ценой. Внутри включилась кнопка под названием “жажда жизни”. Он понял, что просто обязан выйти живым из госпиталя. Ему есть ради кого этого сделать.

На него волной нахлынула злость, которая накопилась за все годы его жизни. Он таким же прыжком вернулся к огромному железному столу, на котором уснул, схватил его одной рукой как перышко. Майкл закрылся столом как щитом и побежал на врага — ревущее пламя, пожирающее коридор.

Он кричал. Кричал от злости. И бежал вперед. Бежал вслепую, пока стол не достигнет препятствия. Пламя отрывало по кускам кожу на его пальцах, которыми он держал “щит”. Кожу на щеке, которой он прижался к раскаленному железу стола, он уже не чувствовал. Он не дышал — задержал дыхание, чтобы не глотать дым.

Его железный щит уперся во что-то твердое. Майкл выглянул из-за него и понял, что он пробежал коридор и уперся в стену. Он закрыл нос рукавом и оглянулся. Вокруг был огонь и висел плотный дым. Сзади он услышал, как рухнули стены — похоже коридор, по-которому он только что бежал. Он увидел вдалеке мигающий красный свет — служебный выход. Всего каких-то 20 шагов и он спасен!

Майкл также прикрылся столом и побежал к служебному выходу, отсчитывая каждый шаг. 12, 13, 14, 15…

— Помогите! — услышал Майкл. Крик доносился из ординаторской. — Кто-нибудь! Ну Пожалуйста! — женский дикий ор прерывался на слезы. Майкл выглянул из-под стола — 5 шагов до красного огонька служебного выхода. Чтобы попасть в ординаторскую ему нужно было вернуться обратно примерно на 6 шагов, туда, где как карточный домик складываются стены.

“И напоминаю, что ты такой один…”

Опять всплыли перед глазами строчки из письма. Он почувствовал огонь теперь не на своей коже, а у себя в груди. В нем зажглось неистовое желание помочь женщине как бы рискованно это не было. В нем зажглось его волшебство. Он схватил стол и побежал обратно. Добежав до ординаторской он выбил дверь столом. На полу лежала без сознания Марта — медсестра.

Одной рукой он закрывался от огня железным столом, который был размером с Майкла, в другой держал бездыханную Марту. Он мчался вперед. Он добежал до красного мигающего огонька, скинул стол и ногой начал толкать дверь служебного выхода. Но на этот раз дверь не поддалась.

“И напоминаю, что ты такой один…” — в голове звучал голос Евы. Майкл начал задыхаться от дыма и ощущал, что силы его на исходе, еще минута и ему конец.

И напоминаю, что ты такой один…

Ты такой один…

Такой один…

Майкл собрал последние силы, еще раз толкнул ногой дверь и она распахнулась. Он сделал шаг вперед и рухнул на землю, держа в руках Марту.

Три года войны, казалось, не повлияли на городок, в котором жили Майкл и Ева. Остались те же заботы, те же аккуратные дома и магазины, идеально подстриженные газоны, та же размеренная тихая жизнь и те же лица. Хотя нет, мужских лиц все же стало меньше. На том же месте стоял и работал парфюмерный магазинчик № 9, разросся парк, а бескрайние изумрудные поля по-прежнему были заполнены высокой кукурузой. Только два дома были пустыми — дом Майкла и Евы. В них давно не появлялись хозяева.

В этот день в город вошел человек. Он шел по городу медленно, шаркая ногами, смотрел в землю, не поднимая головы. На нем были легкий пиджак, рубашка, брюки и ботинки, покрытые коричневой пылью. Прохожие оборачивались на чужака. Что-то странное было в его лице. На нем были вырезаны уродливые шрамы и отпечаталась нечеловеческая усталость. Человек этот явно не потерялся, он уверенно шаркал в нужном ему направлении.

Мужчина подошел к парфюмерному магазину № 9. Он встал напротив, долго не решаясь войти. Он потянулся к ручке двери, схватил ее и медленно, с усилием, открыл.

— Здравствуйте, чем могу помочь? — спросила посетителя тучная женщина в фиолетовом фартуке. В магазине она была одна.

— Здравствуйте, Вы не могли бы сказать, где я могу найти Еву Спес?

— А зачем Вам? — настороженно спросила женщина.

— Затем, чтобы взять ее в жены.

У женщины округлились глаза, уголки рта задрожали.

— Майкл? — спросила она, закрывая рот руками? — Ты жив?

— Да, жив.

— Так долго от тебя не было никаких известий! — она кинулась его обнимать. — Боже, что с твоим лицом стало? Столько шрамов!

— Немного поджарилось. А где Ева?

— Ох, Майкл… — женщина изменилась в лице. От этой перемены сердце у Майкла забилось как бешеное. — Никто не знает где она! Два с половиной месяца нет никаких известий. Ну, ты же знаешь, уедет она куда-нибудь за своими новыми ингредиентами и никогда не знаешь, когда вернется. Да, только в этот раз она вообще не сказала ничего. Просто в один день исчезла и все.

У Майкла онемели ноги, голова закружилась, в глазах замигали темные пятна. Он бы упал на пол, если бы его не подхватила продавщица. Он был еще слаб. Около месяца он пролежал в госпитале и чудом выжил. Но помимо шрамов на лице, появился еще один — на сердце. Медсестра Марта, которую он вытащил из горящего госпиталя не выжила. Этого он не мог себе этого простить, хоть и сделал все, что мог. Многие на войне умирали на