Отпуск с осложнениями - Лина Манило

Сейчас он поймёт, что я не хочу с ним разговаривать, и уйдёт топить кого-нибудь другого. Некоторые, наверное, даже счастливы будут, если их такой самец будет лапать.

Ещё один большой глоток коктейля, и я вспоминаю о предупреждении Марика слишком поздно. Чёрт, только напиться и не хватает. Вот умора будет – потом доказывай, что не алкоголичка распутная.

– Катрин, – голос близко-близко, будто шелест осенних листьев. – Ну прости, напугал тебя. Виноват, идиот я.

Раньше надо было думать.

– Извинения приняты, – величественно киваю и ставлю слишком быстро опустевший бокал на стойку.

Чёрт, не надо было этого делать, потому что голая мужская грудь всё ещё покрытая каплями солёной воды, оказывается чётко напротив моих глаз.

Интересно, если лизнуть кожу, она такой же гладкой окажется, как и на вид? Ой, мамочки, не о том я думаю!

Резко отстраняюсь назад, но Вадим, точно вестник Апокалипсиса, оказывается рядом. Ещё и руки ставит по обе стороны от моего тела, запирая.

– Отойди, – прошу тихо и изо всех сил пытаюсь выдержать его взгляд. Не дождётся, я не покраснею и не засмущаюсь. Он же этого добивается?

– Нет, пока точно не пойму, что ты на меня не злишься.

– Не злюсь. Доволен?

– Нет, потому что ты врёшь и не краснеешь. По глазам же вижу, что убить меня готова.

Лёгкая усмешка касается губ, а в светлых глазах мелькает непонятное выражение. Или от коктейля мерещится?

– Много части из-за тебя в тюрьму садиться, – фыркаю и толкаю Вадима в грудь, и он всё-таки отходит на шаг назад, давая мне свободу.

– Ты когда так смотришь на меня, я себя последним уродом чувствую, – усмехается, делая глоток из своего стакана, а лёд мелодично стучит о стеклянные стенки. – Впервые со мной такое.

– Остальные, наверное, не выживали после твоих шуток, – замечаю и, развернувшись на пятках, ухожу к шезлонгам.

В голове немного шумит, а мир плывёт перед глазами. Всё-таки не нужно было пить этот коктейль дурацкий – одни проблемы от этого. Только опьянеть и не хватает.

Бурча себе под нос беззлобные ругательства, запихиваю вещи в пляжную сумку. Потом переоденусь, дома. Окружающие заняты своими интересными делами, потому меня никто не трогает и не мешает уходить с вечеринки. Вот и чудесно.

Закончив нехитрые сборы, поправляю влажные волосы и, ни на кого не обращая внимания, ухожу с пляжа. Вечеринки устраивают возле дальних пирсов, у самых утёсов, потому идти домой довольно далеко. Но дорога хорошо освещена, да и автобусная остановка совсем рядом, а там и до бабулиной фазенды рукой подать. Если скосить угол, то ещё ближе. Значит, решено, по маленькому переулку налево прямо к автобусу.

Господи, хоть бы на идиотов каких-нибудь не напороться.

Почему-то мысль, что здесь может быть небезопасно приходит ко мне с запозданием. И, главное, в голове яркими вспышками пульсирует огромная кнопка с горящей всеми цветами радуги надписью «ОСТОРОЖНО, ДУРА!», но ноги сами несут вперёд, словно своей жизнью живут, в отрыве от мозга.

Слава богу, в переулке горят фонари, а время не слишком позднее, потому страх рассеивается, не успев толком сформироваться. Действую на каком-то адреналине, ускоряю шаг, уже слыша вдалеке звук отъезжающего автобуса. Это придаёт решимости, и я несусь вперёд, не замечая ничего вокруг. Сумка бьёт по спине, ноги хоть и высохли, но налипший на них ещё кое-где песок царапает кожу под сланцами. Стараюсь на это не реагировать, стремясь скорее уехать домой.

Когда до заветной цели остаётся совсем немного, слышу странный звук: то ли поёт кто-то, то ли плачет – так сразу не разобрать.

Не знаю, почему решаю остановиться. Наверное, глупое любопытство, но я замираю, как вкопанная, и прислушиваюсь. Нет, плачет кто-то, точно плачет. Этот звук пробивается через всё, даже лай далёких собак и стрекотание сверчков не в силах его заглушить.

Осматриваюсь по сторонам и замечаю огромное дерево, а рядом с его толстым стволом маленькую девочку. На вид не больше шести, и она горько плачет, размазывая слёзы по щекам. Совсем несчастная крошка в беленьком платьице с кружевными оборками и смешными растрёпанными тёмными косичками, она смотрит вверх и плачет.

Могу ли я остаться в стороне? Наверное, но только не в этой жизни.

– Что случилось? – Подхожу к рыдающей малышке, а она смотрит на меня удивлённо, а потом указывает рукой на густую крону дерева.

– Клякса. Она там! – девочка объявляет о своём горе, а я пытаюсь что-то рассмотреть в густой кроне, но темнота и листья мешают. – Её Петька туда закинул, а снять отказался.

Ох уж эти мальчишки, одни проблемы от них.

– Клякса? Кукла твоя? – озвучиваю догадку, а девочка часто-часто кивает и снова ударяется в рыдания. Горе луковое. – Не плачь, чего ты?

Мне хочется успокоить ребёнка, но отсутствие опыта общения с детьми сказывается.

– Петька злой, он меня за волосы дёргает и палкой стучит, пугает, – жалуется девочка, сминая тонкими пальчиками кружева на подоле. – А ещё и Кля-я-яксу забрал.

– Мальчики всегда такие. Дураки они, точно тебе говорю.

Девочка прекращает рыдать и смотрит на меня взглядом, полным восхищения. Кажется, я нашла себе новую подружку.

– Ладно, не плачь. Сейчас достанем твою Кляксу.

– Мне её мама пошила, – объявляет, понизив голос до шёпота, будто бы секрет рассказывает.

Мама – это святое, потому ставлю сумку на землю, сбрасываю обувь и принимаюсь ходить вокруг ствола, примеряясь, как лучше попасть наверх. Главное, не убиться – всё-таки я слишком давно лазила по деревьям.

Но мышцы, оказывается, помнят, и тело ощущается невероятно лёгким – то ли алкоголь виной, то ли дурость врождённая, но факт остаётся фактом: подтягиваюсь на руках и лезу вверх, минуя ветку за веткой. Они больно царапают кожу, листья лезут в нос и рот, но я уже вижу Кляксу и, протянув руку, снимаю куклу, застрявшую в кроне.

Ура!

– Держи, – окликаю девочку и скидываю вниз мягкую потрёпанную тряпичную куклу. Она будто подмигивает мне на прощание стеклянным глазом-бусинкой и мягко пикирует вниз – прямо в руки радостной хозяйки.

– Кляксочка моя любименькая! – кричит девочка, прижимая к себе куклу. – Спасибо вам!

Вот! Я, оказывается, не только позорище, ещё и герой!

– Не за что. А теперь беги домой, поздно уже.

Но девочка не торопится: опасливо косится в ту сторону, откуда я пришла, и крепче прижимает к себе куклу. Мне же из-за густой листвы и неудобной позы ничего не видно. Но что-то её точно напугало.

– Всё в порядке? – спрашиваю, спускаясь вниз. Переступая дрожащими от напряжения ногами, двигаюсь осторожно, а грубая шершавая древесина больно впивается в кожу на стопах. Без обуви, конечно, удобно, но как же сложно.