Сборник летописей. Том I - Рашид-ад-дин

Обширный труд Рашид-ад-дина заключает огромное количество сведений по исторической географии, по истории монгольских и тюркских народностей, Ирана и сопредельных стран, также и народов Средней Азии и Кавказа. Труд Рашид-ад-дина является признанным первоисточником для истории народов СССР. Изучение этого ценного первоисточника настоятельно требует коллективных усилий советских историков самых различных специальностей.

Все сказанное достаточно подчеркивает значение предпринятого Институтом Востоковедения Академии Наук СССР труда по подготовке первого издания полного текста и перевода «Джами‘ ат-таварих».

Перевод на русский язык всего свода «Сборника летописей» Рашид-ад-дина является первой необходимой предпосылкой для дальнейших исследований источников этого труда, его состава и текста. Затруднения в переводе возникали именно в связи с недостаточной изученностью социально-экономических отношений монгольских и тюркских кочевников в XI-XIV вв., неясностью многих социальных терминов и понятий, свойственных этой эпохе.

Издание русского перевода «Сборника летописей» Рашид-ад-дина, несомненно, ускорит всестороннее изучение этого источника и даст историкам СССР значительно более новый материал для истории народов СССР.

И. Петрушевский.

* * *

Поскольку текст труда Рашид-ад-дина полон неизвестными еще нам географическими названиями, связанными с первоначальными местами обитания тюркских и монгольских племен и их последующим расселением, монгольскими и другими собственными именами и терминами, взятыми из различных языков, установление правильного чтения их и передача в транскрипции представляет значительные трудности. Дело в том, что самая старая рукопись (Ташкентская), восходящая, повидимому, к началу XIV в., т.е. ко времени автора, взятая за основу для критического издания текста труда Рашид-ад-дина, передает текст только одной арабской азбукой без добавления четырех дополнительных букв, принятых в персидской и таджикской письменности.

Поэтому всюду, где надо читать ч, это начертание в рукописи заменено буквой дж; там, где следовало читать звонкое г, оно везде передано арабским мягким к; п заменено б или ф; ж передается через з. Читатель часто совсем не знает, читать ли ему в приведенном имени или географическом названии б или п, ч или дж, г или к, у или о, не говоря уже о том, что характерные тюркские звуки ÿ и ö одинаково передаются одним долгим у, носовой н выражается сочетанием н (нун), мягкого арабского к (кяф) или твердого арабского к (каф), иногда двумя рядом стоящими мягкими к (например, в слове Чингиз). Поэтому при столь несовершенной азбуке, как арабская, транскрипция монгольских, тюркских, китайских и других имен, слов и терминов оказалась весьма неточной. Например, монгольское слово сэчэн («мудрый») как компонент при некоторых собственных именах передается как сāджāн, гургэн || йургэн («зять») — как куркāн; название племен мангут, дÿрбэн пишется как манккут, дурбāн; монгольское собственное имя Оэлун передается как Уалун и т.д. Если присоединить к этому еще и то обстоятельство, что по свойству арабского алфавита короткие гласные а, и, у в словах опускаются, что переписчик на одной и той же странице допускал различные начертания для одного и того же слова (например, он писал то Т?р?ки-нуйāн, то Т?р?кай-нуйан, то урианккут, то урианккт и т.д.), что установление правильного произношения некоторых монгольских слов XIII-XIV вв. на основании данных монгольского языка наших дней не удается, — то трудности правильной передачи русской транскрипции тюркских и монгольских слов станут совершенно очевидными.

Вследствие этого оказалось необходимым дать везде в примечаниях начертания того или иного имени, географического или племенного названия и термина, встречающихся во всех использованных рукописях данного труда Рашид-ад-дина.

Варианты даются в транслитерации, соответственно установкам, оговоренным в предисловии уже вышедшего III тома перевода. Номенклатура (географическая, историческая и социальная) и имена собственные в тексте перевода передаются русским алфавитом, без усложнения его диакритическими знаками, могущими затруднить чтение текста не-специалистам. В тех случаях, когда не удавалось установить языковую принадлежность слова (монг., тюрк. и пр.), оно передавалось по принципу транслитерации этого слова согласно основным рукописям (А и S).

В конце каждого тома прилагается алфавитный указатель всех личных, географических и прочих имен, в нужных случаях с попутным (в скобках) указанием, как произносились в ту эпоху данные имена по-монгольски, согласно китайской редакции «Сокровенного сказания» (Юань-чао би-ши), по изданию Е Дэ-хуй (1908 г.), и русского перевода монгольского текста того же источника академика С.А. Козина (в издании ИВ АН СССР, 1940 г.).

В подстрочных примечаниях помимо разночтений и произношения даются, как правило, самые необходимые для понимания текста пояснения, рассчитанные на русского читателя и на ученого — невостоковеда — историка, филолога, этнографа. Данные к переводу подстрочные примечания не заменяют комментария. Развернутый комментарий — историко-географический, терминологический и археографический — будет дан в специальном IV томе настоящего издания.

На полях перевода не проставлена пагинация листов Стамбульской рукописи (S) от стр. S 12 по стр. S 27, ввиду утери фотографий ее во время блокады Ленинграда. Кроме того в переводе Л.А. Хетагурова были утрачены первые 20 страниц. Эти страницы переведены А.А. Семеновым.

СБОРНИК ЛЕТОПИСЕЙ

Во имя Аллаха милостивого и милосердного! ...

Оглавлением книги рассказов и подведением итогов изложения может быть [только] славословие, восхваление и прославление священной божественной сущности творца мира, а заглавным листом книги |L 405а, I 1| преданий и узором пера повествований могут быть [только] молитвенные благословения и приветствия чистой могиле[144] печати пророков, его праведным преемникам[145], [его] сподвижникам и последователям.

«Слава господу твоему, господу величия, [стоящему] превыше того, что они приписывают ему! И мир посланникам его! Хвала Аллаху, господу миров!»[146].

А после этого — цель расположения сего предисловия и написания настоящего введения следующая. Перед этим черновик этой благословенной книги, заключающей историю государя — завоевателя мира, Чингиз-хана, его великих предков и, славных [его] детей и рода, был составлен и расположен в [соответствующем] порядке из разрозненных листов и свитков и различных книг и сказаний по повелению счастливого государя, Газан-хана, — да озарит Аллах его гробницу! И также в его счастливую эпоху, которая была предметом зависти и восхищения эпох Дария, Ардевана, Афридуна и Нуширвана[147], некоторая часть [названного] черновика была переписана набело. [Но] перед тем, как закончилось [составлением] начало в этой книге и завершилась ее переписка, 11 шавваля 704 года [7 мая 1305 г.][148], в городе Казвине[149], в этих вратах рая, царственный сокол души сего справедливого государя, внемля голосу: «о, душа, уверенная [в своей участи], возвратись к своему господу довольной и удовлетворенной!» и ответствуя: «слушаю!»[150], взлетел ввысь, покинув клетку благородного тела, и свил [свое] гнездо в чертогах рая, на высочайших райских стенах, «в местопребывании [олицетворенной] вечности, у всемогущего повелителя»