На рубеже веков. Очерки истории русской психологии конца XIX — начала ХХ века - Елена Александровна Будилова

известных в истории и наблюдавшихся в русских деревнях, объясняя их внушением и самовнушением. Внушением он объяснял и случаи «чудесного» исцеления при посещении «святых» источников, успешного действия знахарских заговоров и т. д. Рассматривая психическое влияние людей друг на друга как особый вид общения людей, он вышел за пределы психиатрии в область социальной психологии. «Мне представляется не только современным, но и небезынтересным остановиться на этом предмете, полном глубокого значения как в повседневной жизни отдельных лиц, так и в социальной жизни народов», — сказал он (там же, № 1, с. 1).

Внушение как один из способов воздействия одних лиц на другие заставляло выяснить, что собой представляют психические влияния в целом. Психическое влияние, как мы видели, легло в основу понятия общественности у Троицкого. Это же явление привело Бехтерева к социальной психологии. Он выделяет и разбирает вопрос о взаимовлиянии людей, об особенностях психической деятельности групп людей и приходит к общему выводу о роли и значении общения людей.

Внушение Бехтерев связывал с бессознательной сферой психической деятельности. Эта область была тогда для психологической науки совсем новой, и Бехтерев придавал ей большое значение не только в индивидуальной, но и в социальной психологии. «В нашу психическую сферу могут входить разнородные впечатления и влияния помимо нашего личного сознания и, следовательно, помимо нашего Я. Они проникают в нашу психическую сферу уже не с парадного хода, а, если можно так выразиться, с заднего крыльца, ведущего непосредственно во внутренние покои нашей души. Это и есть то, что мы называем внушением. Таким образом, внушение сводится к непосредственному прививанию тех или других психических состояний от одного лица к другому, прививанию, происходящему без участия воли воспринимающего лица, нередко даже без ясного с его стороны сознания» (там же, с. 3). В этом Бехтерев видел существенное отличие внушения от такого способа психического воздействия, как логическое убеждение.

Первоначально понятие внушения относилось к психиатрии и связывалось с гипнозом. Затем это понятие приобрело психологическое значение и стало применяться при характеристике податливости личности к психическому воздействию, а далее его объем расширяется, захватив социальные воздействия, и включает частично явления, обозначаемые современным термином конформности.

Выступление Бехтерева перед профессорско-преподавательским составом Военно-медицинской академии и ее выпускниками, будущими военными врачами, которым предстояло иметь дело с солдатскими массами, касалось социально-психологических вопросов воздействия на группы людей, управления массовыми действиями. Для выступавшего и для слушателей это были не праздные вопросы — народные массы России, приведенные в движение, оказывались пробуждающейся грозной революционной силой. Недаром Бехтерев, известный своими демократическими взглядами, говорил о «простом классе населения», «простолюдинах», и о способах воздействия на них, о руководителях массового движения, об общении людей в толпе и об особенностях общения с толпой.

Внушение может происходить как намеренно, так и ненамеренно со стороны влияющего лица, может осознаваться воспринимающим лицом, а может и не осознаваться и вызывать совершенно безотчетные действия. «Внушение действует путем непосредственного прививания психических состояний, т. е. идей, чувствований и ощущений, не требуя вообще никаких доказательств и не нуждаясь в логике», — отмечал Бехтерев (там же). Некоторые формы общения, например, приказания, совмещают два рода психического воздействия — убеждение и внушение. Внушение представляет собой нередко более могущественный способ влияния на людей, чем убеждение, поскольку действует и на лиц, не обладающих достаточной логикой, как, например, дети и «простолюдины». При этом речь может идти о «психических прививках» — о передаче тому или иному лицу готовых продуктов умственной работы других лиц. Такая особенность внушения имеет общественное значение, полагал Бехтерев. «В простом классе населения внушение или прививка идей играет гораздо более видную роль, нежели логическое убеждение. Всякий, общавшийся с народом, знает это хорошо по собственному опыту и знает цену логических убеждений, которые, если и имеют иногда успех, то лишь временный, тогда как внушение или приказание здесь почти всегда действуют верно» (с. 4).

Внушение происходит при обычном общении одного человека с другим. Таким путем совершается «естественное прививание психических состояний от одних лиц к другим», как отмечал Бехтерев, называя это состояние невольным внушением. Действие невольного внушения и взаимовнушения гораздо шире, чем можно было бы думать с самого начала, поскольку затрагивает всех и каждого при всевозможных условиях.

«Невольное внушение и взаимовнушение. как мы его понимаем, есть явление более или менее всеобщее» (с. 9). Таким путем происходит «психический взаимообмен». Особенно благоприятными условиями психического влияния являются господствующие в сознании многих лиц идеи одного и того же рода и одинаковые по характеру аффекты и настроения.

Массовым внушением Бехтерев объяснял явления паники. «Эта психическая эпидемия развивается в народных собраниях, когда вследствие тех или других условий к сознанию масс прививается идея о неминуемой смертельной опасности», — писал он (Бехтерев, 1898, № 3, с. 170). Он следующим образом характеризовал панику: «Это есть нечто такое, что охватывает, подобно острейшей заразе, почти внезапно целую массу лиц чувством неминуемой опасности, против которой совершенно бессильно убеждение и которое получает объяснение только по внушению этой идеи, путем ли неожиданных зрительных впечатлений (внезапное появление пожара, неприятельских войск и пр.) или путем слова, злонамеренно или случайно брошенного в толпу» (там же).

Значение внушения в социальной жизни народов Бехтерев видел в том, что оно представляет важное условие объединения отдельных лиц в большие сообщества, усиливает чувства и стремления, поднимает активность народных масс. Последнее может быть и губительно для народа, и увлечь его к величайшим подвигам — все зависит от направляющей силы, и дело руководителей народных масс, вожаков, направлять чувства и мысли народа к возвышенным целям и благородным стремлениям. «Отсюда очевидно, что внушение является важным социальным фактором, который играет видную роль не только в жизни каждого отдельного лица и в его воспитании, но и в жизни народов, — утверждал Бехтерев и продолжал, — ввиду этого я полагаю, что внушение как фактор заслуживает самого внимательного изучения для историка и социолога, иначе целый ряд исторических и социальных явлений получает неполное, недостаточное и, быть может, даже несоответствующее объяснение» (с. 177).

Заключая свое выступление, Бехтерев связал его с дискуссиями о роли личности в истории, со спорами о героях и толпе, которые происходили в те годы. Он был против теории Н. К. Михайловского о героях и толпе, но возражал и тем, кто отрицал роль личности в ходе исторических событий. «Время не позволяет мне остановиться на одном в высшей степени важном вопросе, о котором так много было споров еще в самое последнее время. Я говорю о роли отдельных личностей в истории. Как известно, многие были склонны отрицать совершенно роль личности в ходе исторических событий. По ним личность является лишь