Всеми цветами радуги - Мэри Лайонс

Памела явно перегнула палку в оскорблениях падчерицы. Она сумела убедить слишком доверчивого и мягкого лорда Бибери в том, что его дочь ведет себя неподобающим образом и чуть ли не превратилась в местную шлюху.

Поэтому, мол, совершенно необходимо отправить ее куда-нибудь подальше от семьи и не позволить окончательно опорочить их фамилию.

Мачеха не давала Оливии покоя, всеми путями пытаясь избавиться от нее, но девушку волновало только одно: она не получала никаких вестей от человека, которого так самоотверженно любила.

Когда ее семья приняла относительно нее определенные решения, Оливии было уже все равно. Она отчаянно пыталась каким бы то ни было способом поговорить с Домиником, даже вставала по ночам и посылала втайне от всех письма, умоляя о помощи, — ни на одно письмо ответа не последовало.

Памеле удалось договориться с отцом Оливии, чтобы девушку не отправляли обратно в школу в конце каникул. Ей надлежало вместо этого поехать в Британский институт во Флоренции. Несмотря на слезные мольбы девушки, ее отец занял твердую позицию, может быть, единственный раз в жизни. Возможно, сказался тот факт, что таким образом он избавлялся от необходимости платить весьма значительные денежные взносы в дорогую английскую школу.

Оказавшись во Флоренции в середине зимы, Оливия почувствовала себя совершенно несчастной и беспомощной. Еще никогда в жизни ей не приходилось ощущать подобного отчаяния, доходящего до мыслей о самоубийстве. Ко всем неприятностям, обрушившимся ей на голову за последнее время, она обнаружила, что в этой части Италии очень холодные зимы и часто дует ледяной ветер, пронизывающий до самых костей.

Итальянская семья, в которой она жила, преподаватели Британского института, была необычайно добра и внимательна к ней. Но Оливия долгое время находилась как будто в тумане. Привыкала к итальянской жизни. И без конца грустила, так как все ее письма к Доминику с указанным обратным адресом оставались без ответа.

Теперь, оглядываясь на проведенное в Италии время, Оливия понимала, что этот период ее жизни дал ей немало ценного: она научилась, например, точно ставить перед собой цели и достигать их, а кроме того, выучила наконец итальянский язык. К тому же, когда зима подошла к концу, девушка начала осознавать, в какой красивый город забросила ее судьба. Флоренция — колыбель итальянского, да и мирового Возрождения, настоящая Мекка для всех тех, кто желает увидеть тысячи выдающихся, удивительных памятников архитектуры, живописи...

Затем Оливии неожиданно для себя пришлось отправиться в Париж — Памела явно прикладывала все усилия, чтобы ее падчерица не скоро вернулась в Англию — и пройти там кулинарные курсы. Постепенно она возвращалась к нормальной жизни.

Много времени прошло, прежде чем до нее дошло, что ее любовь ничего не значила для Доминика Фицчарлза. Он просто немного поразвлекся со своей симпатичной соседкой, вот и все. Но, несмотря на чувства разочарования и обиды, которые без конца ее преследовали и не давали покоя, Оливия наконец пришла к утешительному для себя выводу: она просто стала жертвой собственной слабости. Ее прежние мысли о том, что она будет вечно страдать и мучиться от любви к Доминику, убеждали ее лучше всяких других доводов, насколько наивной и глупой она была.

За прошедшие с тех пор десять лет Оливии удалось затолкнуть глубоко в подсознание все воспоминания о том, какой счастливой она была когда-то в объятьях Доминика. Но сейчас, после того, как они вновь встретились, эти воспоминания начали будоражить ее.

С тяжелым вздохом Оливия отошла от окна и скользнула в постель. Натянув одеяло до самого подбородка, девушка скоро забылась неспокойным сном. Ее последней мыслью было то, что в юности она получила хороший урок, и теперь, когда она стала взрослее, умнее и умеет держать свои эмоции под контролем, она не позволит Доминику Фицчарлзу издеваться над собой.

Когда Оливия утром открыла глаза, она обнаружила, что, во-первых, комната просто утопает в солнечном свете, а во-вторых... что рядом с ее кроватью стоит Доминик.

— Я подумал, ты не откажешься от чашки чая, — ответил он на ее молчаливый вопрос и поставил на маленький столик у кровати чашку и блюдце.

Позевывая и чувствуя себя не выспавшейся после такой нервной ночи, девушка поняла, что, должно быть, ее разбудил стук в дверь, после которого Доминик и вошел к ней.

Несмотря на простой темно-синий тренировочный костюм и синеву небритых щек, он, как всегда, выглядел необычайно привлекательным. Хотя и менее угрожающе, чем вечером, когда на нем был короткий темно-красный халат.

Но и теперь девушка не чувствовала себя в полной безопасности. Может быть, она вчера и переусердствовала, сопротивляясь Доминику, когда он хотел поцеловать ее на ночь, ведь для него этот поцелуй вряд ли что-нибудь значил, но самое разумное, что она могла сейчас сделать, это одеться и как можно скорее покинуть дом Доминика.

— Наверное, уже очень поздно? — не удержалась Оливия от вопроса, ведь часы свои она оставила в ванной.

— Да нет, всего лишь десять с хвостиком, — сказал Доминик, рассматривая полусонную девушку с рассыпанными по подушке волосами.

— О господи, — пробормотала она. — Обычно я встаю гораздо раньше, я давно должна была быть одетой и...

—Расслабься! Я только что позвонил в отделение департамента, отвечающее за водоснабжение. Они сказали мне, что дела обстоят хуже, чем ожидалось. Похоже, что тебе удастся вернуться домой не раньше вечера. Кроме того, сегодня суббота, выходной день, — добавил он. — Так что если у тебя не назначено никакого срочного, жизненно важного свидания...

В ответ Оливия лишь зевнула и отрицательно покачала головой.

— Прекрасно. Значит, ты никуда не торопишься. Почему бы тебе тогда немного не отдохнуть? А сперва выпей свой чай, — закончил Доминик, повернувшись к двери.

— А как насчет тебя? Ты был очень добр вчера, пригласив меня переночевать у себя. Но я не хочу злоупотреблять твоей добротой, — остановила она его, предварительно убедившись в том, что одеяло натянуто до подбородка. — У тебя наверняка какие-нибудь дела. Я не хочу мешать тебе.

— Чепуха! — Он негодующе взмахнул рукой. — Ты мне совсем не мешаешь. Кстати, я тут совершил небольшую пробежку в ближайшем парке. Ты можешь последовать моему примеру, — добавил он с улыбкой. — Расслабься! Сейчас тебе надо выпить чай, пока он не остыл.

— Ты всегда командуешь по утрам? — спросила девушка, приподнимаясь на подушках.

— Конечно! Особенно когда рядом люди, которые не обращают внимания на хорошие советы.

— А что будешь делать ты? — поинтересовалась Оливия. — Отправишься в ближайший гимнастический зал, чтобы позаниматься спортом?

Доминик рассмеялся.

— Может быть. Впрочем, после утренней пробежки я себе наметил кое-какие дела: сварить кофе и выпить его, просматривая утренние газеты, а потом принять легкий, освежающий душ. Как ты видишь, я очень занят. А ты, надеюсь, все-таки последуешь моему совету и выпьешь этот несчастный чай.