Роковое свидание - Сара Крейвен

Было странно тихо.

– Совсем наоборот, дорогая, я думаю, что это только начало. Давай продолжим поиски, – прошептал Алексис.

Он взял Селену за руку и повел к выходу из пещеры.

«Веди себя так, как будто ничего не произошло, – повторяла себе Селена, пока поднималась вверх по склону. Без помощи Алексиса. – Или так, будто это был просто случайный инцидент».

Когда они поднялись на утес, Селена бросила последний взгляд на море, как будто силой своего желания могла приказать лодке Адони появиться, повернулась и последовала к джипу за Алексисом.

– Итак, куда мы поедем? Если они просто плавают, как мы сможем их отследить?

– Возможно, на вертолете.

– Вертолет, – повторила Селена и рассмеялась. – Почему я об этом не подумала? Полагаю, у тебя найдется один?

– Конечно, – саркастически ответил Алексис. – Иначе я бы не предлагал.

– Так почему же ты сразу не предложил?

– Я решил, как выяснилось, ошибочно, что выследить их на машине не составит труда.

– Может, ты не знаешь Костаса так хорошо, как думал.

– То же самое можно сказать о твоих отношениях с сестрой, Селена, – сказал Алексис мягко.

– Что ты делаешь? – спросила она, когда он начал снимать рубашку.

– Хочу быть уверен, что остальная часть поездки будет более комфортной.

Алексис аккуратно сложил рубашку и положил ее на все еще влажное пассажирское сиденье.

– Поехали? – Он собирался запустить двигатель, когда раздалась трель телефона.

Алексис по-гречески поприветствовал собеседника и какое-то время слушал, что тот говорит. Выражение нетерпения на его лице сменилось недоверием. Он резко ответил и прервал соединение.

Какое-то время они сидели в тишине. Затем Селена спросила:

– Что-то случилось?

– Да, моя дорогая, – ответил он и завел мотор. – Похоже, нам не понадобится вертолет. Лодка Адони вернулась в гавань. Костас и твоя сестра сейчас у меня дома. С ними его мать, и ей не терпится высказать все, что она думает по поводу их отношений. У персонала моего отеля выдалось драматическое утро, – с сарказмом проговорил Алексис.

– Я… я сожалею.

Оставалось только надеяться, что Милли решила расстаться со своим греком, оставить Римнос навсегда и вернуться в Англию.

– Я думал, ты будешь рада, – сказал Алексис.

– Я просто пытаюсь понять, что сказать им обоим.

– Тебе придется поговорить только с сестрой, – заверил он. – Я разберусь с Костасом. И его матерью.

– О, спасибо! – поблагодарила Селена. – Милли и Костас… Они все еще разговаривают друг с другом?

– Разговаривают, держатся за руки, не желают расставаться друг с другом. Думаю, это не совсем то, что ты хотела услышать. Или ты думала, что она безропотно согласится уехать?

– Ну, да.

– Ты оптимистка, дорогая. Так что давай поговорим о вашей тетке. Очевидно, у нее есть деньги. Как ты думаешь, сколько она готова заплатить за возвращение блудной племянницы?

– Ты имеешь в виду, что ей придется заплатить Костасу?

– Кто знает? – Его тон был циничным. – Но, в конце концов, деньги, как правило, говорят громче, чем слова любви.

Селена закусила губу.

– Сомневаюсь, что тетя согласится на это. Она даже слушать об этом не станет, – тихо сказала она.

– В таком случае, что ждет твою сестру в Англии?

– Школа. Экзамены. Поступление в колледж. Селена увидела, как Алексис состроил гримасу, и добавила:

– О, и ее восемнадцатилетие через несколько недель.

– Несколько недель, – тихо повторил Алексис. – Так, так, так. В таком случае у вас не так много времени, – добавил он и выжал педаль газа.

Селена предположила, что ей предстоит еще одна поездка на тряской дороге, но Алексис почти сразу выехал на широкую, асфальтированную дорогу. По-видимому, ее недавно проложили через середину острова. За окном расстилались мрачные каменистые равнины, поросшие жестким кустарником. Затем местность стала более холмистой, за одним из холмов показалась двускатная крыша невзрачной постройки, очевидно промышленного назначения. Дорога вела к одноэтажному зданию, выстроенному из бетонных блоков и гофрированного железа, обнесенному высокой проволочной оградой. У ворот возвышалась скульптурная композиция в виде трех золотых колонн.

– Так вот где производят оливковое масло, – сказала Селена, когда завод остался позади.

– Не самое красивое место, согласен, – заметил Алексис, не снижая скорости. – Но это предприятие стало настоящим спасением для Римноса.

– Поэтому оно расположено так далеко от города?

– Тебе так показалось, потому что я вез тебя кружным путем, – сказал Алексис. – Римнос – маленький остров, здесь все находится поблизости. В данном случае – близко к идее, которая превратилась в реальность.

– Я не очень хорошо разгадываю загадки.

Алексис пожал плечами.

– Если бы ты осталась, я смог бы объяснить.

– Что ж, мне, видимо, придется жить с этой загадкой.

Дорога, расстилавшаяся перед ними, огибала холмы и бесплодный ландшафт и, наконец, уступила место оливковым рощам. Там и тут встречались ухоженные сады с лимонными и персиковыми деревьями, инжиром и гранатами. Самый большой сад, как оказалось, принадлежал Алексису. Джип обогнул очередной холм, обсаженный плодовыми деревьями, и перед взором Селены предстала вилла «Гелиос» – великолепное строение из белого камня, крытое традиционной для этих мест зеленой черепицей. Сразу за домом простиралась безбрежная морская гладь.

«Великолепно», – подумала Селена и затаила дыхание.

Она знала, что Алексис наблюдает за ней в ожидании ее реакции – очевидно, ее восхищение не укрылось от его глаз.

Селена ожидала, что они остановятся у парадного крыльца, но Алексис объехал вокруг виллы и припарковался на заднем дворе. Из-под колес джипа, возмущенно кудахча, разбежались куры. Селена последовала за ним в открытую дверь, ведущую в большую кухню, переполненную людьми.

На мгновение наступила тишина, затем, как только Селена поняла, что Милли среди этих людей не было, тишину нарушил пронзительный визг женщины, одетой в черное с головы до ног.

Селена непроизвольно отступила назад, покачнулась и оказалась в крепких объятиях Алексиса. Крики резко возросли, и женщина средних лет, в аккуратном сером платье вышла вперед, раскинув руки в беспомощном смущении, бормоча что-то по-гречески. Она была пухлой, темные волосы, посеребренные ранней сединой, были стянуты в пучок.

Алексис сказал что-то строгим голосом, затем указательным пальцем поманил одну из горничных.