Чернильное сердце - Корнелия Функе

— Ты посмотри только на этот стол! — в сердцах воскликнул Мо, когда Мегги просунула голову в дверь. — На нём разве что коллекцию марок можно разложить, а не книги переплетать. Да и сама комната слишком маленькая. Где ставить пресс, где инструменты? В прошлый раз я работал под крышей, но теперь и там всё завалено книгами.

Мегги провела рукой по корешкам плотно стоящих книг.

— Скажи Элинор, что тебе нужен большой стол. Она осторожно сняла одну книгу и раскрыла её.

На картинке были изображены жуки с рогами, хоботками, а один вообще с носом.

Мегги провела пальцем по бледным картинкам.

— Мо, а почему ты мне никогда не читал? Отец обернулся так внезапно, что Мегги едва не уронила книгу.

— Почему ты спрашиваешь? Ты говорила с Сажеруком? Что он тебе сказал?

— Ничего. Совсем ничего. — Мегги сама не знала, зачем соврала.

Она поставила книгу на место. Ей казалось, что кто-то плетёт вокруг них с Мо невидимую сеть из лжи, которая день ото дня становится всё крепче.

— Мне просто интересно, — сказала она, протягивая руку за другой книгой.

«Мастера маскировки». Звери были похожи на живые ветки или сухие листья.

Мо повернулся к дочери спиной и принялся раскладывать на столе свои инструменты: слева шпатели, затем закруглённый молоток, с помощью которого он придавал форму корешкам книг, острый нож для бумаги…

Обычно за работой Мо что-нибудь насвистывал, но сейчас он молчал. Мегги чувствовала, что мысли его были очень далеко. Но где именно?

Наконец он присел на край стола и посмотрел на неё.

— Я не очень люблю читать вслух, — сказал он таким голосом, словно в мире не было занятия скучнее. — Ты ведь знаешь.

— Но почему? Ты рассказываешь мне разные истории. Ты умеешь говорить на разные голоса, ты смешишь меня…

Мо скрестил на груди руки, словно пытаясь за ними спрятаться.

— Ты мог бы почитать мне «Тома Сойера» или «Откуда у носорога шкура».

Это была одна из любимых книг Мо. Когда она была совсем маленькой, они часто играли в носорогов, и тогда их одежда превращалась в толстую кожу со складками.

— Да, прекрасная книга, — сказал Мо и снова повернулся спиной.

Он взял со стола папку с бумагой для книжных форзацев и принялся перебирать её, думая о чём-то своём. «Каждая книга должна начинаться с такой бумаги, — сказал он однажды. — Лучше, чтобы она была какого-нибудь тёмного цвета, в зависимости от цвета обложки: бордового, тёмно-синего. Поэтому, открывая книгу, ты словно попадаешь в театр: сначала занавес, а раздвинешь его — и начнётся представление».

— Мегги, мне нужно работать, — сказал Мо, не оборачиваясь. — Чем скорее я отреставрирую книги Элинор, тем быстрее мы вернёмся домой.

Мегги поставила книгу обратно на полку.

— А если он не приклеивал ему рога? — спросила она.

— Что?

— Рога Гвина. Если он их не приклеил?

— Приклеил. — Мо придвинул стул к узкому столу. — Кстати, Элинор уехала за продуктами. Если проголодаешься до её возвращения, приготовь себе пончики, договорились?

— Договорились, — пробормотала Мегги.

Некоторое время она думала, стоит ли рассказывать ему об их ночной встрече с Сажеруком, но потом решила этого не делать.

— Как ты думаешь, можно мне взять с собой в комнату несколько книг отсюда? — спросила она вместо этого.

— Ну конечно. Если они только не исчезнут в твоём сундучке.

— Прямо как тот книжный вор, о котором ты мне рассказывал? — Мегги зажала три книги под левой рукой и четыре под правой. — Сколько он там украл? Тридцать тысяч?

— Сорок, — сказал Мо. — Но хозяев этих книг он никогда не убивал.

— Это был испанский монах. Забыла, как его звали. — Мегги подошла к двери и открыла её ногой. — А Сажерук говорит, что Каприкорн убьёт тебя, чтобы завладеть книгой. — Она старалась говорить спокойно. — Это правда?

— Мегги! — Мо обернулся и погрозил ей ножом для бумаги. — Иди полежи на солнце или уткни свой милый носик в книгу, только дай мне работать. И передай Сажеруку, что я порежу его на тонкие ломтики вот этим ножом, если он не прекратит нести ерунду.

— Это не ответ! — сказала Мегги и вышла в коридор.

В своей комнате она разложила книги на огромной кровати и принялась читать о жуках, которые прячутся в пустых раковинах улиток, прямо как люди в заброшенных домах; о плоских, как древесный лист, лягушках и гусеницах с пёстрыми шипами; о белобородых обезьянах, муравьедах и кошках, которые роют землю в поисках сладкого картофеля. Казалось, на земле существует всё, даже такие животные, которых Мегги никогда не могла себе представить.

Только ни в одной из книг она не нашла ничего про рогатых куниц.

И тогда они появились, ведя за собой дрессированных медведей, собак, коз, обезьян и сурков; они ходили по канатам, выделывали кувырки назад и вперёд, бросали ножи и мечи, оставаясь невредимыми при соприкосновении с остриями и лезвиями, змееобразными языками пламени и разлетающимися камнями; они показывали фокусы с плащами и шляпами, с волшебными кубками и цепями, заставляли кукол драться на шпагах, заливались подобно соловьям, кричали как павлины, свистели косулями, боролись и танцевали под воркованье свирели.

В. Герц. Книга шпильмана

День тянулся очень долго. Отца Мегги видела всего один раз, когда Элинор вернулась и спустя полчаса накормила их спагетти с каким-то соусом из полуфабрикатов.

— Сожалею, но у меня просто не хватает терпения приготовить что-нибудь получше, — сказала она, ставя кастрюли на стол. — Может быть, наш друг со зверьком умеет готовить?

— С этим помочь не могу, — пожал плечами Сажерук.

— Мо умеет, — сказала Мегги, размешивая жидкий соус в тарелке.

— Он должен работать с книгами, а не на кухне, — сказала Элинор. — А вот как насчёт тебя?

Мегги пожала плечами:

— Я умею печь пончики. Но почему вы не пользуетесь кулинарными книгами? У вас ведь всё есть. Это наверняка поможет.

Элинор решила не отвечать.

— Да, кстати, одно ночное правило, — сказала она, прервав затянувшееся молчание. — Я не выношу свечей в своём доме. Огонь меня раздражает. Он очень любит бумагу.

Мегги чуть не поперхнулась. Похоже, её поймали. Конечно же, она захватила из дома пару свечей — они лежали сейчас в комнате на ночном столике, и Элинор наверняка их заметила.

Но Элинор обращалась не к ней, а к Сажеруку, который вертел в руках коробок спичек.

— Надеюсь, вы будете придерживаться этого правила, потому что, по всей видимости, нам придётся провести в вашем обществе ещё одну ночь.