Сказки темного города. Триплет - Наталиса Ларий

– Это реставратор. Ее зовут Алиса. Она из России. Помогает восстановить картину.

– Ах да, картину. Помню-помню! Русская легендарная красота в нашем английском захолустье, – прищурив глаза проговорил мужчина, затем подошел ко мне и поклонившись поцеловал мне руку. – Тайлер, маркиз Бретонский, к вашим услугам, мадмуазель.

– Алиса Александровна, – улыбнулась я, сделав реверанс.

– Филипп, граф дэ Вилль, – представился мне второй мужчина и тоже поцеловал руку.

– Такое сокровище у тебя в доме, и ты молчишь, Джастин? – проговорил Тайлер, оценивающе окидывая меня взглядом.

– Я не сокровище, уважаемый маркиз. Просто здесь работаю. Не думаю, что господин граф должен говорить обо всех своих подчиненных, – тактично отчеканила я.

– Ох ты какая, строптивая! – присвистнул мужчина.

– Тайлер, прекрати! Перестань пугать девушку. – гневно ответил Джастин и Тайлер, с сожалением окинув меня взглядом, отошел в сторону.

Увидев это, я поняла, кто предводитель у них в этой шайке.

– Вам лучше подняться к себе, Алиса, – Джастину явно не нравилось то, что я общаюсь с его друзьями.

Безразлично пожав плечами, я поднялась к себе и улеглась в кровать, прислушиваясь к звукам в доме. Мужчины шумели еще около часа. Был слышен звон бокалов, смех и колкие реплики. Кристин то и дело бегала по коридору в дальнее крыло, скорее всего, готовя комнаты для приехавших гостей. Ближе к утру мужчины разошлись по своим комнатам. В доме воцарилась тишина и я наконец смогла заснуть. Спала я недолго, поскольку разбудил меня еле слышимый стук в дверь. Прислушавшись, я подошла и тихонько открыла ее. На пороге стояла Виктория с распущенными волосами, одетая в одну только ночную рубашку.

– Виктория, ты почему не спишь? Рано еще! – шикнула я на нее.

– Я есть хочу, покорми меня, пожалуйста, – она смотрела на меня с такой мольбой, что мне ничего не оставалось, кроме как накинуть на плечи халат и спуститься с ней на кухню.

В доме все еще спали. Усадив девочку за стол, я разожгла огонь. Найдя молоко и крупу в кладовой, сварила ей молочную кашу.

– А блинчики ты делать можешь? Как мама когда-то делала, – с надеждой в голосе проговорила малышка.

– Большие или маленькие? – усмехнулась я.

– Маленькие такие. С малиновым вареньем.

– Хорошо. Если хочешь, я сделаю.

Замесив тесто и достав сковороду, я начала печь блинчики. Моя няня тоже всегда их делала на завтрак, поэтому для меня большого труда не составило вспомнить рецепт и приготовить то, что так хотела эта маленькая, несчастная девочка. Выложив блины красиво на тарелку, я полила их малиновым вареньем и поставила перед Викторией. Малышка положила один блинчик себе на тарелку и с такой любовью на него смотрела, что у меня на глаза навернулись слезы. Что так мучило ее, эту тоскующую по своей маме девочку. Что происходило в этой семье такое ужасное? Могла ли я помочь? Или лучше мне было уйти, чтоб самой не пострадать, как сказал мне Джастин. Мысли мучили меня, разрывая на части. Куда делось то чувство самосохранения, которое досталось мне от отца, прошедшего ужасную войну. Где оно? Почему оно молчало и не подсказывало мне сейчас, как правильно поступить? Малышка начала с аппетитом уплетать блинчики, запивая их душистым чаем. Я же сидела и просто наблюдала за ней. Как вдруг краем глаза увидела в дверном проеме Джастина, который гневно сверкал своими голубыми глазами, смотря на меня и Тайлера, который сдерживал его, что-то тихо говоря на ухо и кивком головы указывая на Викторию. Я приложила палец к губам и покачала головой, давая понять отцу, что ничего страшного с дочерью не произойдет. Гнев в его глазах постепенно стал исчезать и полностью успокоившись он прошел к нам на кухню. Виктория при виде отца радостно улыбнулась и протянула ему блинчик своими измазанными в варенье ручонками.

– Папа, Алиса блинчики напекла. Такие же как мама когда-то делала. Правда-правда. Ты попробуй, – весело прощебетала она.

Джастин взял блинчик из руки дочери и съев его подсел к ней за стол.

– Очень вкусно. Ты все это ела? – спросил он, кивнув на пустую тарелку из-под каши и остатки блина на тарелке.

– Да, все съела, – гордо вскинула голову Виктория.

Джастин недоуменно посмотрел на меня. Я же, пожав плечами, встала и вышла из кухни, решив, что им лучше побыть вдвоем. В гостиной возле окна стоял Тайлер. При виде меня он повернулся и сказал:

– Она давно уже ничего не ест. Ей все вливают силой. Порой через специальный шланг.

– Не может быть, я не знала. Она сегодня утром постучалась ко мне и попросила накормить ее.

– Значит вы сотворили какое-то чудо, – пронзительные черные глаза изучающе смотрели на меня.

– Да какое чудо? Хоть бы не влетело от отца, – поежилась я.

– Не влетит, – мужчина подошел ко мне и приподнял мое лицо за подбородок, – но вы очень рискуете, находясь здесь.

– Чем рискую? Объясните мне, я ничего не понимаю, – гневно отдернула я голову.

– Всем, – мужчина отпустил меня и пошел на второй этаж.

В этот момент в столовую прошла няня, и Джастин вышел ко мне.

– Извините, я не знала про питание. Она просто постучала ко мне утром и попросила накормить ее. Больше этого не повторится, обещаю, – я испуганно смотрела на мужчину.

– Алиса, я хотел вам просто сказать спасибо, не бойтесь. Виктория не питается простой пищей уже полгода. Все приходится вливать в нее. То, что сегодня произошло, это просто чудо. И она впервые за столь долгое время проговорила о матери в прошедшем времени, – с теплотой во взгляде проговорил мужчина.

– Тогда я рада, – осторожно ответила я.

– Извините за вчерашнее мое поведение. Я очень боюсь за дочку. Поэтому и веду себя так.

– Ничего, главное, что малышке немного лучше, – мне правда невесть как было приятно сделать хоть что-то для них обоих.

Мужчина подошел ко мне и поцеловав в лоб направился к себе в кабинет. Я же стояла и в недоумении не знала, что мне делать. Тряхнув головой и собравшись с мыслями, я пошла на кухню, где доела оставленные Викторией блины, выпила чай и вернулась к себе в комнату. Надев свое любимое муслиновое платье и прихватив краски, я направилась в мастерскую, где снова принялась за свою любимую работу. Где-то через два часа непрерывного творческого труда, я устало опустила инструменты в коробку и решила прогуляться в саду. Выйдя на улицу и подставив лицо под яркие лучи солнца, я закрыла в блаженстве глаза.

– Наслаждаетесь? – услышав совсем рядом с собой голос я испуганно подскочила.

– Вы напугали меня, – нервно вздохнув ответила я Филиппу, стоявшему напротив меня облокотившись о высокую липу.

– Извините, я не хотел, – усмехнулся он.

– Да ладно, ничего. Я правда устала. Глазам нужно давать немного отдохнуть. Когда смотришь в одну точку по несколько часов, то появляется ужасная усталость.