Одна мечта на двоих - Барбара Данлоп

Она намочила губку, налила на нее немного жидкого мыла с ароматом роз и принялась осторожно водить ей по телу Закери.

— Между вами и Коко есть кровное родство? — поинтересовался Коул.

Эмбер была благодарна ему за то, что он не стал ее расспрашивать, какой была ее сестра.

— Моя мать умерла, когда я была совсем маленькой. Когда мне было семь лет, мой отец женился повторно. Вскоре после этого его сбил пьяный водитель, и мы с моей мачехой Тарой остались вдвоем.

— Я сожалею о вашей потере.

— Спасибо.

Эмбер сильно потрясла смерть отца, но ей пришлось быстро свыкнуться с ситуацией. Тара была вынуждена много работать, чтобы содержать себя и падчерицу, и ей было некогда с ней нянчиться. Поэтому Эмбер рано повзрослела и научилась быть сильной.

— Когда мне было девять лет, Тара снова вышла замуж и забеременела, — продолжила она, начав мыть голову Закери детским шампунем.

— У вас с Тарой были хорошие отношения?

— Она много работала, и мне приходилось посещать группу продленного дня. Она заботилась о том, чтобы я была сыта и нормально одета, а я хорошо себя вела. В общем, мы с ней мирно сосуществовали.

— Похоже, вы были одиноки.

Эмбер пожала плечами:

— До рождения Коко я этого не замечала.

— Полагаю, Коко была любимицей родителей.

— Конечно. Она была родной дочерью Тары и Пита, а мне было десять лет, и я была им обоим чужая.

— Мне так жаль, Эмбер.

Она снова пожала плечами, включила воду и начала осторожно смывать с кожи Закери мыльную пену. Он поморщился, но не заплакал.

— Это было давно. Я не знаю, зачем вообще вам все это рассказываю.

— Я задал вам вопросы, и вы мне на них ответили. — Коул опустился на корточки рядом с ней. — Я не знал своего отца.

— Ваши родители развелись?

— Да. До моего рождения.

— Вы не общались с отцом?

— Нет.

— Почему?

— Моя мать не хотела с ним общаться, и я тоже.

— Вы по-прежнему не хотите иметь с ним ничего общего?

— Не хочу. Но это в любом случае было бы невозможно.

— Он умер?

— Да.

— Вы жалеете, что не познакомились с ним?

— Нисколько. Он не знал о моем существовании, но мне было на это наплевать. Мне хватало материнской любви. Моя мать была удивительным человеком. Она много работала, заботилась обо мне.

— Вам повезло. Рада за вас.

Достав Закери из ванны, Эмбер принялась его вытирать. Он начал хныкать и вертеться, но затем увидел Коула, издал громкий возглас и протянул к нему руки.

— Это возмутительно, — улыбнулась она.

— Вы тоже отлично с ним справляетесь.

— Я в этом не уверена, но буду стараться заменить ему мать, потому что люблю его.

Поднявшись, Коул взял одной рукой Закери, а другую протянул Эмбер и помог ей встать.

Его ладонь была большой, теплой и мозолистой. Вверх по ее руке пробежала приятная дрожь, и на мгновение время словно остановилось. Словно зачарованная, Эмбер смотрела в дымчато-серые глаза Коула, и ей вдруг захотелось, чтобы он ее поцеловал.

— Эмбер…

Подняв руку, он убрал с ее щеки прядь волос. Его прикосновение было легким, но она обнаружила, что ее тело само приближается к нему.

Тогда он наклонился и коснулся ее губ своими. У его теплых губ был вкус вина.

Запустив пальцы ей в волосы, он поцеловал ее крепче, и внизу ее живота вспыхнул огонь желания.

— Га, — воскликнул Закери, хлопнув ее ладонью по уху, и она резко оторвалась от губ Зака. — Га, — повторил он, ударив ее ногой в бок.

— Хорошо, дружище. Я снова в твоем полном распоряжении, — сказал Коул малышу, пристально глядя на Эмбер.

Ей овладело смущение.

— Я не знаю, что на нас обоих нашло, — пробормотала она.

— А я знаю, — сказал он и вышел из ванной, оставив ее одну.

Коул сидел за маленьким столиком в празднично украшенной парадной гостиной отеля «Ист-Парк». В центре помещения возвышалась серебристо-голубая девятифутовая елка. По обеим сторонам от входа стояли светящиеся фигурки северных оленей, с потолка свисали гирлянды. Мороз покрыл оконные стекла замысловатыми рисунками из инея. Гости завтракали под тихие рождественские гимны.

— Я нисколько не сомневаюсь, что Эмбер лучший опекун для Закери, — сказал он Луке, сидящему напротив.

Его беспокоило, что юристы Росса Кэлвина могут использовать происхождение и репутацию Коко против ее сестры.

— Смотри, — произнес Лука, развернув свой ноутбук экраном к Коулу. — Это Сэмюел в возрасте тридцати трех лет. То есть он здесь всего на год старше тебя.

Коул посмотрел на своего биологического отца. Глаза у них были похожи, но у Сэмюела был вздернутый нос и более узкий подбородок, чем у Коула.

— Сходство можно увидеть, только зная о нашем родстве, — сказал он. — Его никто не будет искать.

— Тебя раскусил девятимесячный малыш.

— Да, но я могу рассчитывать на его молчание.

— Однажды он научится говорить.

— Не раньше, чем я покину город.

— Послушай это. — Повернув ноутбук, Лука нажал на клавишу. — Сэмюел произносит речь двадцать лет назад.

«…Когда наш план будет полностью выполнен, наши самолеты будут летать в Великобританию, Францию и Германию».

— Невероятно, — пробормотал Коул.

Он не раз слышал запись собственного голоса, и был вынужден признать, что он поразительно похож на голос Сэмюела.

— Малыш знает, что ты его родственник.

— Теперь понятно, почему он все время ко мне тянется.

Лука сделал глоток кофе:

— И ты по-прежнему собираешься уехать?

— Нет.

— Нет? — удивился Лука.

— Сначала мне нужно убедиться, что Эмбер выиграет дело об опеке. После этого я уеду. У меня по-прежнему нет ни малейшего намерения становиться частью семьи Хендерсон.

Закончив свои дела здесь, он сразу вернется на Аляску. Он все тщательно распланировал, поэтому до сих пор не понимал, зачем вчера поцеловал Эмбер. Ему до сих пор не верилось, что он это сделал. Ему не нужно отклоняться от своего плана. Впрочем, какой может быть вред от одного-единственного поцелуя?

— Ты уверен, что хочешь именно этого? — спросил Лука.

— Абсолютно уверен. Росс будет пытаться доказать, что Эмбер не способна заботиться о Закери и контролировать «Коуст Иггл». Что ты думаешь о Дестини? Я сейчас не имею в виду ее внешность.