Одна мечта на двоих - Барбара Данлоп

— Тебе нужно прогуляться, — продолжил Коул. — Развеяться. Забыть обо всем.

— О чем я хочу забыть, так это о твоем существовании.

Его лицо помрачнело, и она почувствовала угрызения совести.

— Мне больно это слышать, Эмбер.

Она пожалела о том, что произнесла эти обидные слова, хотя ей не следовало о них жалеть. Ее влечение к этому человеку ни к чему хорошему не приведет. Он пригласил ее на свидание. Какая нелепость! Он с Аляски и скоро туда вернется. Ей не следует думать об этом мужчине. Ее жизнь и без того сейчас слишком сложна. Единственное, что между ними возможно, это короткая, ни к чему не обязывающая интрижка.

При мысли об этом у нее закружилась голова, и ей пришлось упереться ладонью в стену.

— Ты в порядке?

— В полном. Но я по-прежнему не понимаю, почему ты пригласил меня на свидание и почему ты помогаешь мне с Закери.

Он небрежно пожал плечами:

— А почему я не должен этого делать? Ты мне нравишься, Эмбер. Закери тоже.

— Это слишком простое объяснение, — сказала Эмбер, пригладив растрепанные ветром волосы.

— Я человек простой.

— А я нет.

— Это всего лишь катание на коньках. Что может быть безобиднее?

— Ты пытаешься прибрать к рукам наши западные маршруты.

— Только если вы захотите их продать.

— Я не хочу.

— Ты знаешь, что опоздала на поезд?

Повернув голову, Эмбер обнаружила, что поезд отъезжает от платформы. Надо же ей было так отвлечься!

— Моя машина стоит в соседнем квартале. Ну, что скажешь?

Ей хотелось сказать «да», поехать на каток и на несколько часов забыть обо всех своих проблемах.

— Хорошо, — сдалась она.

Коул довольно улыбнулся, и у нее возникло ощущение, что он ее перехитрил.

Когда они проезжали мимо освещенных яркими гирляндами деревьев, обрамляющих уличный каток, Коул развернулся лицом к Эмбер. На ней были синие джинсы, короткий белый пуховик и ярко-желтая вязаная шапка.

— Ты отлично катаешься, — произнесла она с улыбкой.

— Это благодаря хоккею.

— Ты играешь в хоккей?

— Да. На Аляске полно снега, поэтому там популярны зимние виды спорта. Я еще катаюсь на лыжах и сноуборде. — Он бросил взгляд через плечо, чтобы убедиться, что сзади никого нет.

— А я плаваю.

— Ты участвуешь в соревнованиях?

— Нет, я плаваю ради удовольствия. Главным образом во время отдыха на курортах. Иногда за городом в реке.

Коул дал волю воображению.

— Впечатляет.

— Разве? По-моему, в этом нет ничего особенного.

— Я просто представил тебя в крошечном желтом бикини. Восхитительное зрелище.

— Это глупо.

— Почему?

— Потому что я могу не оправдать твои ожидания.

— Уверен, что ты их оправдаешь. — Его взгляд скользнул по ее фигуре. — Давай проверим.

Она звонко рассмеялась:

— Не в это время года.

— А если я приеду в июне?

— Может быть.

— Ты красивая.

— Льстец, — очаровательно улыбнулась она. — Но ты зря стараешься. Мимолетные интрижки меня не интересуют.

Ее слова сбили его с толку.

— Прошу прощения?

— Я просто предупреждаю тебя заранее. Мне бы не хотелось, чтобы к концу вечера ты испытал разочарование.

— Значит, ты думаешь, что я просто пытаюсь затащить тебя в постель?

Коул не знал, должен он чувствовать себя оскорбленным или разочарованным. Он пригласил ее на прогулку вовсе не для того, чтобы потом попытаться с ней переспать. Но он не мог отрицать, что с удовольствием провел бы ночь в ее объятиях.

— Ты скоро уедешь из Атланты, — сказала она.

— Это правда.

— Однако ты напропалую со мной флиртуешь.

— Это тоже правда.

Но он это делает не в корыстных целях, а потому, что она ему нравится.

— Значит, твои возможности ограничены.

— Что, если я ухаживаю за тобой, чтобы попытаться заполучить ваши западные маршруты?

— Ты же знаешь, что это не сработает.

Разумеется, это не сработало бы. Коул сомневался, что такая умная женщина могла бы купиться на что-то подобное. В любом случае западные маршруты «Коуст Иггл» его нисколько не интересуют. Они с Лукой вместе разработали план развития «Авиэйшн-58» на ближайшие несколько лет. Он был эффективен, и они не собирались от него отклоняться.

— Ты отлично управляешься с Закери, — произнес Коул, не желая говорить о делах.

— Это ты с ним отлично управляешься. Я стараюсь, но пока топчусь на одном месте. — Она нахмурилась. — Но если тебя кто-то об этом спросит, тебе нужно будет ответить, что Эмбер прекрасно о нем заботится.

— У тебя хорошо развит материнский инстинкт. Это просто удивительно.

Эмбер еще сильнее нахмурилась:

— Да. Я не его мать.

— Я не это имел в виду. Я просто хотел сказать, что твоя любовь к нему очевидна.

Эмбер молча проехала до конца площадки. Когда она снова повернулась, в глубине ее глаз была печаль. Коул мысленно отругал себя. Он привез ее сюда, чтобы развеселить, а не чтобы расстроить.

— Прости, — сказал он, подъезжая к ней.

— Он такой маленький, — мягко произнесла она. — Он не будет помнить своих родителей.

Коул взял ее за руку:

— Он будет помнить тебя.

— Это не одно и то же.

— Хочешь горячего шоколада? — предложил он. — Со взбитыми сливками и апельсиновым бренди?

Черты ее лица снова расслабились.

— Конечно.

Переобувшись, они взялись за руки и пошли по ярко освещенному тротуару, вдоль которого тянулся длинный ряд кафе и магазинчиков. Коул помог выбрать Эмбер мягкую игрушку и погремушку для Закери.

— По-моему, там неплохо. — Он указал ей на уличное кафе с мягкими стульями и пропановыми обогревателями.

Они зашли туда, и их проводили к столику рядом с ярко освещенным садом.

Сделав заказ, Коул посмотрел на часы:

— Я читал, что в десять часов начнется салют.

— Здорово. — Она огляделась по сторонам. — Мне нравится приходить сюда в Рождество.

— В Джуно нет ничего подобного.