Хроники Вторжения - Ярослав Веров

Где-то посреди леса командует водителю остановиться. Выходит из лимузина, направляется к ближайшим березам – отлить. А по небу все плывет давешний огонек.

На этот плывущий огонек и смотрит Осинский, делая свое нехитрое дело. Шофер заливает в бак из канистры бензин.

Осинский возвращается к машине, напоследок провожает взглядом огонек – тот уже уходит за горизонт, – полагая, что это пролетает искусственный спутник. Снова загружается на свое заднее сиденье и командует трогать.

А огонек приостанавливается и, повернув, начинает снижаться к лесу. Вскоре он превращается в светящийся пятиметровый шар, плывущий чуть ли не над верхушками елей. Он летит к особняку, куда приближается лимузин Осинского.

Откуда этот шар у меня взялся? Я даже попытался его мысленно сморгнуть. Нет, висит как приклеенный.

Такая мне пригрезилась картина. А между тем, заскучавший Шмаков полез с дурацким вопросом к нашему Эдику:

– А если сейчас Родина пошлет – будете штурмовать американов?

Эдик поставил стакан и, указав за спину большим пальцем – точно в направлении скульптуры монарха Осинского, – весьма спокойно ответил:

– Такую родину мы сами пошлем. Пускай сперва вас американы раком поставят. А там посмотрим...

Шмаков пошел пятнами, и я наконец-то увидел его знаменитый взгляд – сучий, исподлобья. А Осинский, между тем, и бровью не повел – я понял, что он оскорблен и, как всякий «телец», медленно копит злобу для рокового всплеска.

Эдик же в своей нагловатой манере пустился рассказывать содержание повести «Сели – поехали»:

– Так как вы не удосужились хотя бы просмотреть по диагонали мои вещи, то вот вам литературная загадка, имеется в виду первая из названных вами вещей. Тургруппа, а точнее, искатели приключений отправляются в одно очень удаленное и таинственное место в Центральной Азии, заброшенное между южным Тянь-Шанем и страшной пустыней Такла-Макан. Состав группы: профессор археологии со своей лаборанткой, недоучившийся студент, но сынок высокопоставленных родителей, двое крепких парней, умалчивающих о себе, и один гражданин, который отрекомендовывается путешественником во времени. Нимало не смущаясь, сообщает всем, что прибыл из будущего, впрочем, ему никто не верит. Но и за сумасшедшего не держат – в такую экспедицию сумасшедшего не пустят. Далее возникает ряд сюжетных ситуаций, несовместимых с жизнью. То есть, имеем дело с сюжетом типа «билет в один конец».

– О, узнаю руку! У Эдика-авантюриста должны погибнуть все. Таков его авторский принцип: в настоящей жизни счастливых концов не бывает.

– Все погибают, кроме одного. Вопрос: кто этот счастливчик?

Осинский улыбнулся и нащупал взглядом Долгорукого-Самошацкого:

– Читал, небось?

– Представь себе, нет.

– Ну так как – есть версия?

– Версии нет, – развязно подмигнул нетрезвый издатель.

– Кто-то из тех крепких парней, – объявил Шмаков. Бандит увлекся литературной игрой. – Не-а? Ну тогда баба. Эти стервы всегда выцарапаются, мужиков подставят, а сами смоются! И не баба? Ну тогда не знаю, закрутил ты.

– Ответ простой. Путешественник во времени.

– Чудик, что ли? Ну ты гонишь, писатель. Я не согласен. Это не по теме – чудиков мочат первыми.

– Все правильно, – невозмутимо согласился Эдик. – Но только одно уточнение: он и в самом деле гость из будущего. А значит, в прошлом с ним ничего не может случиться. Так последняя фраза и звучит: «Он был здесь гостем из будущего – и погибнуть было не в его силах».

– Круто ты загибаешь. Из будущего? Ну-ну, – медленно разбирался Шмаков в несвойственных ему материях.

Тут меня пробило. Как это в несвойственных? А кто мне про Великое Кольцо, про «Туманность Андромеды»? Все, я решительно отказался понимать происходящее.

Тут вдруг из своего далека показался писатель Татарчук. Он подмигнул издателю и с чувством поведал:

– Дюся, да это что – машины времени! У них там наверху комната из чистого янтарина! А сами они – за Содружество Кольца, как у Иван Антоныча! Нас в Кольцо уже пригласили. А ты как, не против – будешь вступать?

Эдик или не воспринял всерьез заплетающуюся речь Сени, или продолжал гнуть избранную линию, то есть выжидал подходящего момента для решительных действий.

– «Туманность Андромеды»? Ну как же... Да будет тебе, Сеня, известно, что в том прекрасном мире совершенно нет людей. Киберы там, киберы. Людей они истребили из зависти и ревности, чтобы никто им больше не мешал считать себя человеками, притом наилучшими, высшей пробы. Психика, понимаешь, уж больно нелюдская, и нагрузки они выдерживают недюжинные. Пускаются в дикие авантюры, но при этом – полный контроль и спокойствие. То, что у людей решается через чувство, влечение, короче говоря, спонтанно, – у них определяется логикой и...

– Значит так, – перебил внезапно стальным голосом, с противным телевизионным придыханием Осинский, – погостили, поговорили, и будет с вас. Больше вас, господа, не задерживаю. Всего наилучшего. И последнее – ни о каких Кольцах и ресторанных пришельцах вы ничего не знаете и знать не желаете. Доступно?

Эдик поднялся, повел плечами. Но тоже, как я потом понял, – не просто так повел.

– Ну что ж, мужики. Раз такое дело – идем отсюда.

– А вот это, батенька, извините. Семен Валентинович и Викула Селянинович – мои дорогие гости, и я их не отпускаю. Я имею в виду исключительно вас, Эдуард Самсонович, и ваших бойцов. Мои люди проводят вас.

И Осинский поднял было руку, наверное, чтобы подать знак чернокостюмникам, да так и замер.

В руках у Эдика незнамо как возник маленький автомат – не автомат, пистолет – не пистолет. Небольшое такое ружьишко. Защелкнулся на локте металлический приклад, и прямо в лоб Осинскому уперся луч лазерного прицела. Я был рядом с Эдиком и хорошо видел ход луча – прямо во лбу Осинского образовалась светящаяся красно-туманная воронка, а сам луч рассыпался искрами на полированном мраморе колонны прямо за спиной олигарха. Луч просветил его насквозь!

В этот же момент я обнаружил, что и другие наши собеседники, и их охрана – под лазерными прицелами. И у всех во лбах – световые воронки.

– Биомуляжи! Все – биомуляжи! Караул! – раздался вопль инспектора комкона Игоря Мстиславовича. Оказывается, он тоже был с нами в беседке, а я его до сих пор и не видел!

– Уберите лазеры, – сквозь зубы прошипел Осинский. – Уберите, пока не поздно.

Эдик ухмыльнулся.

– Щас же! Давай своим снайперам команду выпустить нас всех. Ребята, – это уже нам с Сеней, – уходим. Сеня, соберись, оторви зад и двигай.

Но ничего мы не успели. Ярчайшее, неземное сияние слепительно затопило беседку, так, что я уже никого и ничего разглядеть не мог. Помню только вопль Осинского: