Третий Рейх. Гитлер-югенд - Сергей Кормилицын

Первые три школы нового образца были открыты в городах Плен, Кеслин и Потсдам 19 апреля 1933 года, ко дню рождения Гитлера. Инициатором их создания был Бернгард Руст. К 1935 году число НПЕА достигло 11, а к 1940-му — 23, в том числе — четыре в Австрии и одно в Судетской области[91]. Процитированная выше речь вождя[92]послужила сигналом к целой волне создания школ подобного типа. В официальных речах Гитлера партийные школы по неизвестной причине больше никогда не упоминались, однако в неофициальной обстановке или в доверительных беседах он нередко касался темы, как он их называл, «имперских школ», рассказывая собеседникам, каких великих успехов можно с помощью этих учебных заведений добиться, отдельно восхваляя спортивные достижения их выпускников.

Отчасти, молчание вождя можно понять: НПЕА были первым опытом создания партийных школ, причем не самым удачным. Национал-социалисты сперва учредили и основали их, и лишь затем стали задумываться об их функциях. Среди опубликованных законов вовсе не встречается официальных документов, которые служили бы законодательной базой создания НПЕА, однако, как ни парадоксально, эти учебные заведения все же существовали и функционировали. Единая концепция образования в них изначально выработана не была, а потому создавалась «на ходу», на основании пожеланий родителей, рекомендаций педагогов и отдельных циркуляров партийного руководства. В первое время не было даже органа управления и контроля за НПЕА: они как бы находились между сферами влияния различных государственных учреждений. Только в конце 1934 года в составе Имперского министерства науки, воспитания и народного образования была создана специальная инспекция по делам этих учебных заведений. С 1935 года во главе ее встал обергруппенфюрер СС Август Хайсмеер[93]. С этого момента НПЕА окончательно стали кадровой базой СС, хотя и продолжали числиться государственными учреждениями.

Август Хайсмеер активизировал деятельность подведомственных ему школ, произвел материальные и кадровые вливания из ресурсов СС. Он обратил внимание Имперского министерства науки, воспитания и народного образования на неопределенное положение НПЕА в структуре германского школьного образования. Результат не замедлил последовать: 7 октября 1937 года был издан указ Имперского министра Бернгарда Руста «О проведении отбора молодых людей для Национально-политических воспитательных учреждений»[94], призывавший всех руководителей «народных школ» сообщить в кратчайшие сроки (до 1 ноября) о наличии в их школах детей четвертого года обучения, подходящих для обучения в НПЕА и соответствующих «особым требованиям этих заведений». Руководителям НПЕА или их уполномоченным предписывалось лично посетить занятия в «народных школах», а также проинформировать учащихся старших классов школ о приемных экзаменах в шестой класс Национально-политических воспитательных учреждений. Эти экзамены были нарушением обычного порядка приема в НПЕА, однако они позволили Августу Хайсмееру набрать необходимое число учеников.

С началом войны позиции НПЕА еще более укрепились: в начале октября 1940 года руководителям вооруженных сил и СС — Вильгельму Кейтелю и Генриху Гиммлеру было передано пожелание Адольфа Гитлера о том, чтобы офицерский корпус, как армии, так и войск СС, — пополнялся за счет выпускников НПЕА[95]. Национально-политические воспитательные заведения окончательно превратились в кадетские корпуса, поставляющие кадры для армии. После нескольких лет неясностей и двойственного положения НПЕА нашли свое место в Рейхе.

Другой формой национал-социалистических учебных заведений, созданных партией, были конкурировавшие с НПЕА Школы Адольфа Гитлера (Adolf-Hitler-Schulen)[96], вступавшие в действие после шести лет базового образования. Эти, предназначавшиеся только для мальчиков школы-интернаты, ориентировавшиеся на такие же критерии отбора учеников, как и НПЕА, должны были воспитывать будущих высших партийных руководителей. Они задумывались изначально как часть сложно структурированного воспитательного и образовательного органа партии, состоящего из трех элементов: АХШ, Орденских замков и Высокой школы НСДАП. Задачей этого комплекса учебных заведений было создание новой партийной элиты, воспитание продолжателей дела вождя.

Планы создания АХШ принадлежали Имперскому руководителю молодежи Бальдуру фон Шираху[97]и рейхсляйтеру, заведующему Организационным отделом НСДАП Роберту Лею. Эти планы были подготовлены к концу 1936 года и нашли поддержку в высших эшелонах власти, в том числе — лично у Гитлера, ставшего крестным отцом новых учебных заведений. В январе 1937 года было опубликовано следующее заявление вождя: «Ознакомившись с докладом заведующего Организационным отделом НСДАП и руководителя молодежи Германской Империи, я выражаю согласие, чтобы новоорганизуемые национал-социалистические школы, которые должны одновременно служить подготовительными школами для Орденских замков, носили мое имя»[98]. Создание этих школ объявлялось перспективным проектом, «нацеленным далеко в будущее».

Школы Адольфа Гитлера не подчинялись напрямую Министерству Бернгарда Руста, а находились в ведении Гитлер-югенд и Имперского руководства молодежи, хотя учебные материалы, программы и корпус учителей должны были поставляться общим, единым для Империи порядком[99]. Вопрос о том, в чьей компетенции находится управление партийными школами, и, в частности, АХШ вызвал даже достаточно острый конфликт между ведомствами, нашедший выражение в весьма резкой переписке между Робертом Леем[100]и Бернгардом Рустом. Основывая новые школы, находящиеся в ведении партии, а не Министерства образования, Бальдур фон Ширах и Роберт Лей подрывали власть Бернгарда Руста. Однако, поскольку новому начинанию покровительствовал лично глава государства и партии, министру образования пришлось смириться с необходимостью создания АХШ. Единственным условием, на выполнении которого он надеялся настоять, было право Министерства образования отбирать учителей для новых партийных школ, но, стараниями их создателей, он был лишен и этого права[101].