Сад костей - Хизер Касснер

Тишина.

А потом раздался низкий сиплый голос:

– Прости, – кашель. – Ты не ушиблась?

Ирреель рванулась вперёд, подальше от этого скрипучего, как несмазанные дверные петли, голоса. Это наверняка ещё одно создание мисс Веспер, у которого тихий голос, а зубы как ножи, оно только и ждёт, когда Ирреель подойдёт поближе, чтобы схватить её. Она водила руками по земле. Нужно найти свечу и бежать, какие бы мыши, крысы и другие твари ни наводняли главный туннель.

– Кто здесь? – снова спросила она.

– Я так давно звал тебя, – тихо сказал голос. – Есть чем посветить? Я застрял тут, видишь ли.

Смех, тихий и хриплый, разнёсся по закоулку.

– Конечно, ты не видишь. Эти туннели чернее ночи, чернее воронова крыла, чернее сна.

Её рука наткнулась на свечу, откатившуюся к камню. Ирреель подняла свечу, и вдруг её осенило, кому может принадлежать этот бесплотный голос. Она резко обернулась на голос во мраке.

Это был голос мальчика, осипший от долгого молчания. Или охрипший от крика.

– Ты тот самый мальчик?

– Она называла меня Мальчиком.

Конечно, Ирреель знала, что такая «она». Мисс Веспер. Ирреель пошла на голос и нащупала на земле руку Мальчика. Его пальцы коснулись её. Они были холодными.

Но не такими холодными, как озноб, от которого у неё волосы на затылке встали дыбом. Как будто нечто последовало за ней во тьму и теперь подобралось ближе.

– Что это? – прошептала она, готовая к тому, что из-за угла в любой момент появится стая летучих мышей.

Мальчик не ответил, как будто прислушивался. Но единственным звуком, который раздавался во тьме, было их дыхание.

– Я тебя почти вижу, – сказал он, нарушив тишину. – Твои волосы такие белые.

– Ш-ш-ш. Летучие мыши услышат, – произнесла Ирреель дрожащим голосом, подавив панику, комом вставшую в горле.

– Летучие мыши безобидные, – сказал он.

– Только не эти, – сказала она, но раз уж Мальчик не испугался, она тоже не хотела выдавать свой страх. – Я ничего не вижу. У меня есть свечка, – сказала Ирреель. – Но нет спичек.

– У меня есть спички, но нет свечки, – он убрал руку и порылся в темноте. – Они где-то здесь.

Ирреель услышала шорох и снова представила, как тварь подкрадывается ближе, но на этот раз Мальчик просто вложил ей в руку коробок.

Она чиркнула спичкой, затрепетало пламя. Оно засветилось рыжим и красным и так внезапно разогнало темень в чёрном туннеле, что Ирреель поначалу ничего не видела, кроме огня.

А потом она заметила два глаза, горящих в темноте.

Она подожгла фитиль и поднесла свечу к лицу.

– Я Ирреель.

Глаза лихорадочно заморгали. Ирреель разглядела худое измазанное грязью лицо. Мальчик морщился, будто смотрел на солнце. Она не хотела таращиться, но внезапное осознание буквально огорошило её. Раньше она никогда не видела мальчиков вблизи, только подглядывала за ними из окна, когда они проходили мимо дома, и, разумеется, до этого она никогда не разговаривала с мальчиком. Как бы глупо это ни было, но она вдруг смутилась.

– Мне больше нравится Парень, чем Мальчик, – сказал он своим скрипучим голосом. – Ты не могла бы помочь мне? Я уже говорил, я тут застрял.

– Ох! – очнулась Ирреель. – Конечно!

Но она не могла пошевелиться. Она смотрела на мальчика, который глядел в ответ с не меньшим интересом. Он неуклюже лежал на боку, туловище и ноги исчезали под гигантской грудой земли и камней. Он был пригвождён к земле, на свободе были только плечи, руки и голова. Казалось, он растёт прямо из земли. Как мог, Парень приподнялся на локте. Волосы, чёрные и (что логично) грязные и нечёсаные, упали на лоб.

– Мне жаль, – Ирреель по-прежнему не отрывала от него взгляда. – Мне очень жаль, что я не нашла тебя раньше.

Она не хотела признаваться, что столько раз проходила мимо арки, но вдруг поняла, что говорит самую настоящую правду:

– Я всё время слышала шёпот, но боялась идти на него.

Он попытался пожать плечами. Земля упала с рук на пол.

– Сейчас ты здесь.

– Да. Да, я здесь.

Она поставила свечу на низкий уступ. Пламя, хотя и маленькое, залило туннель мягким светом. Поднявшись на ноги, она обратила внимание, в каком крохотном закутке она оказалась, – а Мальчик был заперт здесь так долго.

Краем глаза она увидела, как что-то метнулось в тень. Она резко обернулась.

– Ты это видел?

Парень нахмурился:

– Возможно.

– Тогда нужно торопиться, – она снова повернулась к нему.

– Вот тот камень, – он показал пальцем. – Начни с него, если не трудно.

Присев на корточки и зарывшись каблуками в землю, она прижалась плечом к тяжёлому камню и навалилась всем весом. Она толкала изо всех сил, пока камень наконец не откатился в сторону.

Внизу Ирреель увидела кончик ботинка. Следующий камень хотя и был меньше, но дольше не желал поддаваться. Он был плоский, широкий и сидел глубоко в земле. Ирреель толкала и тянула, пихала и кряхтела, а потом потянула со всей силы, и камень сдвинулся с места. Он чуть не свалился ей на ноги, но Ирреель вовремя отпрянула.

Ботинок Парня пошевелился.

– Я могу двигать ногой!

– Что здесь произошло? – Ирреель убрала волосы с глаз и окинула взглядом крохотный закуток, боясь, что земляные стены сейчас начнут осыпаться. Боясь, что нечто могло подобраться ближе, пока она стояла спиной.

– Как-то раз я шёл по туннелю, и вдруг стена обрушилась на меня.

– Какой ужас, – сказала она, стараясь разбирать завал быстрее. – Сколько ты здесь лежишь?

Запустив пальцы под большой серый камень, она стала дюйм за дюймом сдвигать его с ноги.

– Несколько месяцев, я уверен.

– Как такое возможно?

– Понятия не имею, – сказал он. – Может быть, я привидение.

– Может быть, ты привидение, – по привычке соглашаться со всем, что говорила мисс Веспер, Ирреель рефлекторно повторила его слова, но потом покачала головой: – Хотя нет. Это просто глупо. Ты не привидение.

– Конечно нет.

Он немного поёрзал, но всё ещё не мог вытащить ноги из-под завала. Камни соскользнули, открыв второй ботинок.

Ирреель никак не могла привыкнуть к его скрипучему голосу. Казалось, это хрипит вурдалак, преследующий её во тьме. Отодвигая очередной камень, она размышляла:

– Должно быть, дело в костяном порошке.

– Это звучит разумнее, – согласился он. – И червях.

– Червях?

– Должен же я был что-то есть, правда?