Шляпа, полная неба - Терри Пратчетт

Ручка обнаружилась в кустах, и им удалось прикрутить ее на место.

Тиффани умела слушать, а потому пригляделась к тетушке Вровень внимательнее. У старой ведьмы, как ни посмотри, был только один нос. И даже подумать было страшно, где человек может держать второй и зачем он нужен.

А потом тетушка Вровень достала из кармана моток крепкой веревки и протянула ее кому-то, кого рядом не было. Именно так, отметила про себя Тиффани, не бросила и не уронила, а словно повесила на несуществующий крюк.

Веревка упала в мох, свернувшись кольцами. Тетушка Вровень посмотрела на нее, потом поймала взгляд Тиффани и неловко усмехнулась:

— Вот я глупая! Забыла, что меня там нет. Когда-нибудь я и собственную голову забуду.

— Если вы о той, что у вас на плечах, — осторожно проговорила Тиффани, — то она на месте.

Потрепанный чемодан привязали веревкой к тому концу метлы, где прутья. Сама метла при этом терпеливо парила в нескольких футах[6]от земли.

— Вот так, получилось для тебя удобное креслице, — проговорила тетушка Вровень. Как и большинство людей, под пристальным взглядом Тиффани она успела превратиться в комок издерганных нервов. — Садись сзади и держись за меня. Гм. Я всегда так делаю.

— Вы всегда держитесь за саму себя, сидя сзади? — переспросила Тиффани. — Но как…

— Тиффани, мне всегда нравилась твоя способность поставить вопрос ребром, — резко вмешалась мисс Тик. — Но теперь мне бы хотелось, чтобы ты немного поупражнялась в искусстве вовремя промолчать. Садись за тетушкой Вровень, ей наверняка хочется одолеть хотя бы часть пути, пока солнце не село!

Метла немного качнулась в воздухе, когда тетушка Вровень взгромоздилась на нее. Ведьма приглашающе похлопала по ручке позади себя:

— Ну, садись, Тиффани. Ты ведь не боишься высоты?

— Нет, — сказала Тиффани.

— Увидимся на Испытаниях! — крикнула ей мисс Тик, когда метла стала плавно подниматься. — Береги себя!

Как оказалось, тетушка Вровень неправильно сформулировала вопрос, когда интересовалась, не боится ли Тиффани высоты. Высоты Тиффани совершенно не боялась. Она могла ходить мимо деревьев-великанов, и глазом не моргнув. И вид горных круч ее тоже нисколько не беспокоил.

На самом деле чего она боялась, хотя и не знала об этом, пока они не взмыли над лесом, это пустоты. Ее очень пугала возможность падать в эту пустоту внизу так долго, что, пока летишь, в легких от крика кончится воздух, а когда приземлишься, кости искрошатся в пыль и вообще от тебя только мокрое место останется. То есть на самом деле она боялась земли. Тетушке Вровень стоило бы подумать об этом, прежде чем спрашивать.

Тиффани вцепилась в пояс старой ведьмы и уставилась на платье у нее на спине.

— Ты раньше летала, Тиффани? — спросила госпожа Вровень, пока они набирали высоту.

— Гмф! — выдавила девочка.

— Если хочешь, я могу заложить небольшой круг. С высоты открывается прекрасный вид на твою страну!

Ветер свистел у Тиффани в ушах. Наверху оказалось очень холодно. Она упрямо смотрела только перед собой, в спину ведьмы.

— Хочешь? — переспросила тетушка Вровень, и ветер засвистел пуще прежнего. — Это много времени не займет!

Тиффани просто не успела отказаться. Она вообще боялась открыть рот, чтобы не стошнило. Метла накренилась под ней, и мир лег набок.

Она не хотела смотреть вниз, но одно из свойств настоящей ведьмы — жгучее любопытство, граничащее с неприличием. И чтобы быть настоящей ведьмой, она обязана была посмотреть.

Набравшись смелости, девочка бросила взгляд на мир внизу. Ало-золотые лучи закатного солнца омывали землю. Дверубахи, деревья, села внизу отбрасывали длинные тени. А дальше, позади, выступал из земли первый холм, он был красный от солнца, и Белая Лошадь горела золотом, словно золотой кулон великанши. Тиффани уставилась на нее во все глаза. В угасающем свете дня среди растущих наперегонки теней казалось, будто Лошадь живая.

И Тиффани захотелось спрыгнуть с метлы, побежать назад, закрыть глаза и ударить каблуком о каблук — все, что угодно, лишь бы оказаться там…

Нет! Она ведь завязала свою тоску по дому в узелок и оставила позади. Ей надо учиться, а в холмах ее учить некому.

Но Мел был ее миром. Ее ноги ступали по нему каждый день. Она чувствовала мириады крошечных жизней под подошвами. Мел был у нее в костях, в точности как говаривала матушка Болен. И в имени ее тоже: на древнем языке Нак-мак-Фиглей имя Тиффани означало «земля под волной», и она мысленно видела, как идет по дну доисторического моря, а сверху сыплется медленный дождь из ракушек, из которых потом родится мел холмов. Она ходила по земле, сделанной из живых существ, дышала ею, прислушивалась к ней, посвящала ей свои мысли…

И видеть эту землю теперь, такую маленькую и одинокую, посреди других стран и земель, протянувшихся до самого края света, было невыносимо. Надо вернуться…

Метла качнулась в воздухе.

Нет! Я должна лететь вперед!

Метла рванулась вперед, снова заложила вираж, отчего Тиффани чуть не стошнило, и устремилась к горам.

— Должно быть, небольшое завихрение в воздухе, — сказала тетушка Вровень через плечо. — Кстати, милочка, надеюсь, мисс Тик предупредила тебя насчет теплых шерстяных панталон?

Тиффани все еще не пришла толком в себя, но умудрилась что-то отрицательно промычать. Мисс Тик, конечно, говорила, что всякая ведьма, у которой есть голова на плечах, надевает в полет не меньше трех пар панталон во избежание обледенения, но Тиффани о них забыла.

— О-хо-хо, — расстроилась госпожа Вровень. — Тогда лучше полетим на бреющем.

Метла камнем провалилась вниз.

Этот полет Тиффани запомнила навсегда, хотя очень старалась забыть. Они летели над самой землей, едва не касаясь ее ногами, но так быстро, что все внизу сливалось в неразборчивое мельтешение. Когда впереди появлялась изгородь или забор, тетушка Вровень вздергивала метлу с криком: «Оп-па!» или «Гоп-ля-ля!», и они прыгали. Возможно, этими криками ведьма хотела подбодрить Тиффани. Но у нее ничего не вышло. Тиффани дважды вырвало.

Тетушка Вровень летела, пригнувшись к самой ручке метлы, чтобы как можно лучше использовать аэродинамические преимущества остроконечной шляпы. Шляпа у нее была не слишком высокая, всего дюймов девять в тулье, и больше смахивала на шутовской колпак, с которого срезали бубенчики. Позже Тиффани узнала, что тетушка Вровень нарочно носила такую приземистую шляпу, чтобы не приходилось снимать ее, заходя в низкие деревенские домишки.

Спустя какое-то время — вечность, как показалось Тиффани, — они оставили фермы позади и углубились в предгорья. Вскоре и деревья тоже кончились, и вот метла уже летит над широкой рекой, вода в ней бурная и белая, там и тут, словно клинья, торчат острые камни. Башмаки стали мокрыми от брызг.