Мент в законе. Круче, чем оружие - Владимир Колычев

А Степан ему в этом отказал. Остановил руку, провел прием, выбил нож, уложил на землю и надел наручники. Потом усадил Цуцика в машину – на переднее сиденье, пристегнул ремнем безопасности.

– Сука ментовская! – зашипел на него Цуцик.

– Зубы лечить надо, – скривился Степан. – Воняет как из помойки. – Неожиданно он остановил машину, открыл перчаточный ящик, надавив при этом на Цуцика локтем, и вынул пассатижи, щелкнул ими.

– Ты что делаешь, падла?!

– Зубы тебе буду рвать, – пояснил Степан. – Чтобы не воняло. – И, схватив Цуцика за лицо, надавил пальцами на щеки, открыл рот.

– Все, все! – задергался тот.

– Что все?

– Не надо! Я скажу!

– Что ты скажешь? – отпустил жертву Круча.

– Да, это моя «Сонька» у Тухлого!

– А Тонька?

– Какая Тонька? Я про «Соньку». «Ящик» «Сонька».

– Мне и про Тоньку интересно. И про Зинку… Хочу, чтобы ты исповедался, пока говорить можешь. А то, пока челюсть вставят, сколько времени пройдет.

– Какую челюсть?!

– Вставную…

– Про «Соньку» скажу… Чистосердечно! Ты же знаешь, что я по «мокрому» никогда не работаю, – обиженно буркнул Цуцик.

– И что? – спросил Степан, тронув машину с места.

– Это спортсмены борзые, а мы люди с понятиями…

– Какие спортсмены?

– А те, которые барахолку под «слам» взяли…

– Под «слам»?

– «Слам» с барыг снимать…

– Ну, взяли, и что?

– Да борзые, говорю. На воровское благо отстегивать не хотят… – Цуцик скривился, глянув на Степана. Не должен был он откровенничать с ментом. Да и вряд ли ему интересно.

– В смысле, на воровской «общак»?

– На «общак».

– А кто со Скатом по этой теме говорил?

– Со Скатом? С такими не говорить, таких отстреливать надо.

– За что?

– Да есть одна тема.

– Я весь внимание. – Степан остановил машину неподалеку от ворот, за которыми начиналась территория РОВД.

– Это наша тема… Не был я «стукачом» и не буду!

– Сколько тебе лет?

– Ну, сорок…

– А выглядишь на все шестьдесят… В цугундере сейчас холодно, подхватишь «тубик», оно тебе надо?

– Я тебе русским языком сказал!

– Посмотри, что вокруг делается. Умные люди уже давно в бизнес включились. Вон бабки на рынке водкой торгуют. А откуда водка? Блатота всякая поставляет.

– Я не знаю кто.

– А ты узнай. И мне скажи.

– Ага, ща!

– Слышал, что свято место пусто не бывает. Сам будешь водочкой заниматься. А я глаза буду закрывать…

– Ты?! Не, ну мент крутой, – в раздумье проговорил Цуцик. – Молодой… Но так и Скат такой же ранний…

– Ты меня со Скатом сравниваешь? – усмехнулся Степан.

– Ну мы же о нем говорили.

– Начали говорить.

– Он тут «цеховика» одного вынес… Деньги с него снял… Михалыч, в Ковальцах живет. Дом там двухэтажный… Все, больше ничего не знаю.

– Разберемся.

– Он заяву не подавал.

– Ворам пожаловался?

– Ну, был разговор…

– А ты Михалыча ментам «слил».

– Ну, ты же сам сказал, – нервно дернулся Цуцик.

Степан повернулся, взял с заднего сиденья потертую кожаную папку и спросил:

– Душу продавать будешь?

– Дьяволу? – косо глянул на него уголовник.

– А кому ж еще?

Круча достал чистый лист бумаги, ручку. Полез в карман за наручниками. Пусть его называют хоть чертом, хоть дьяволом, лишь бы только от сделок не увиливали. «Стукачи» в его работе на вес золота.

Агнессу как-то привез к браткам в баню, где они парились, сутенер Алик, после чего Сафрон не раз использовал ее в деле. Вот и сейчас… Районный городок под Харьковом, морозная ночь, и огонек в окне военного комиссариата. Агнесса уже там, пьет чай с дежурным. А может, и водочку. Уже второй час греется в дежурке. Пора бы и знак подать… Сафрон озадаченно поскреб затылок. Что, если Агнесса решила соскочить с крючка? Может, дежурный в ментовку позвонил и «мусора» уже на подходе?

Что-то муторно на душе, но разве он к этому не привык? Разве он не битый волк? Он сам выбрал для себя скользкую дорожку, так что нечего страдать.

Вдруг свет в дежурной комнате погас, вспыхнул, и снова темнота.

– Ну, понеслась!

Сафрон вышел из машины, пересек пустынную площадь перед военкоматом. Агнесса уже открыла дверь и кивнула ему – все нормально, можно действовать.

Сафрон глянул за окно дежурного. Офицер спал, положив голову на стол. А в здание тихонько втерся Гонщик. Ступор остался на шухере.

Ключ от оружейки оказался у офицера в кармане. Щекастый капитан даже не шелохнулся. На пульте среди множества переключателей нашли тумблер с нужной подписью. «Сигн. оруж». Сафрон хмыкнул. Ну не идиоты, еще бы подробную инструкцию написали.

Оружейную комнату вскрыли без проблем. А там большой сейф и наглухо закрытый оружейный шкаф. А ключей нет. Гонщик толкнул сейф, но тот даже не шелохнулся.

– И с собой не заберешь, – качнул головой Сафрон.

Со скрипом открылась обитая железом дверь, в оружейку впихнулась Агнесса.

– Девочку не заказывали? – весело спросила она, держа в руке какой-то пластиковый тубус. Девица была навеселе и ограбление военкомата воспринимала не более чем забавную игру.

– Что это? – спросил Сафрон, глядя на тубус.

– Ключ от сейфа, наверное… – пожала она плечами.

Сафрон вырвал тубус, открутил крышку, вытащил ключи и, подбежав к сейфу, вскрыл его. А там – пистолеты в два ряда, по четыре штуки в каждом. Был еще и ящик, в котором лежали патроны в пачках. А в оружейном ящике обнаружили шесть автоматов Калашникова. Сафрон покрутил в руках один, но боек обследовать не стал.

– Уносим! – кивнул он «браткам».

Патронов к учебным автоматам быть не могло, их поэтому и не искали. Пистолеты и патроны к ним сгрузили в спортивную сумку. Автоматы можно было бы забросить за спину, но у них не было ремней. Гонщик подставил руки, и Сафрон уложил их как дрова.

– Что, уходим? – разочарованно спросила Агнесса.

– Давай, пошли!

– А как же любовь!.. Мне обещали любовь, а я ничего не получила, – прильнула она к Сафрону, но он резко оттолкнул ее:

– Отвали, дура! Все, пацаны, уходим!