Сердце ночи - Татьяна Корсакова

– Так получилось. – Белые Марфины пальцы почти с нежностью гладили кожистые крылья существа. – Никто не виноват.

– Никто не виноват… – повторил Архип, отступая.

– Какая мерзость. – Послышался из темноты голос Анжелики. – Они же переносчики инфекций и вообще вампиры!

– Кто бы говорил! – тут же поддел ее Леший. – Сама-то небось со своим ангелочком даже спишь.

– Это совсем другое! Как можно сравнивать?

– Это одно и то же. – Пятачок перед сараем осветил желтый свет от керосинки, что держала в руке баба Маланья. – У каждой свой зверь. Теперь и у нее тоже. – Она ткнула пальцем в подслеповато щурящуюся Марфу, повторила: – Теперь и у нее.

– Я ей крыло, наверное, сломала, – сказала Марфа встревоженным шепотом. – Обращалась она исключительно к бабе Маланье.

– Покажи-ка! – Старушка поднесла лампу поближе к обрывку черноты в Марфиных руках, без страха и без отвращения прощупала сначала одно крыло, потом другое.

– Все с ней хорошо.

– Но она не улетает.

– Она не улетает, потому что хочет быть с тобой. Теперь это твой зверь. Уж какой есть…

– Я понял! – неожиданно громко и весело сказал Леший. – Это фамильяры!

– Кто? – Обернулся на него Никита.

– Фамильяры! – Леший улыбался. – У каждой уважающей себя ведьмы должно быть животное-фамильяр. Ну, типа, домашний питомец, только поумнее.

– В Интернете прочитал? – спросила Анжелика язвительно.

– В кино увидел. В каком-то сериале.

– Значит, в сериале? Понятненько! А я уже начала было думать, что ты нормальный.

– А я тебя нормальной вообще никогда не считал!

– То есть ты сейчас снова пытаешься нас убедить, что мы ведьмы?

– За других не скажу, а вот ты точно ведьма! – буркнул Леший. – Ведьмища! Баба-яга и кикимора в одном флаконе!

Он не стал дожидаться ответного удара, решительно толкнул дверь сарая.

– Все, я спать! – послышалось из темноты. – С меня на сегодня хватит.

Архип курил сигарету за сигаретой и все никак не мог накуриться. Когда ему предложили, практически навязали это дело, он понимал, что будет тяжело, но он не знал, что настолько.

Искупление… Вот ведь и не в чем ему себя винить, а все равно на душе – мрак. Девчонка эта… как посмотрит своими зелеными глазищами. Лучше уж сразу об стенку! Раз – и нет раба Божьего Архипа Белобородова.

Уже тогда нужно было понять, кто она такая на самом деле. Почему вернулась оттуда живой. Почему оба они вернулись. Посмотрел бы тогда Архип на нее внимательнее, все бы сразу понял. Но он не посмотрел. Не смог он ей тогда в глаза взглянуть. Боялся, что увидит в них пламя разгорающегося погребального костра. Тени от вороньих крыльев боялся увидеть.

Или пожалел? Вот просто по-человечески пожалел? Он же не зверь какой, а она девчонкой совсем была. Ей такая ноша разве под силу?

Под силу. Если на той стороне побывала, если вернулась и потаенный ключ сумела разглядеть, значит, непростая девочка. Ох, непростая! Из тех, про которых отец Архипу рассказывал. А отцу – дед. Рассказывать-то рассказывали, а вот никто их в жизни своей не видел. Тех, кто, как они, пограничники, могут ходить на ту сторону. Тех, кого им самой судьбой назначено защищать.

Байки те – сначала дедовы, а потом и отцовские – Архип слушал краем уха. Неинтересны ему, молодому да горячему, казались эти суеверные бредни. У него целая жизнь была впереди. Большая, интересная жизнь! Какое уж тут приграничье! Какой потайной ключ?!

Так бы и не верил Архип в сказки, если бы однажды не увидел ключ собственными глазами. Отцовский и дедов он и раньше видел, даже завидовал этим их не то татуировкам, не то шрамам. Но это были чужие ключи, а теперь собственный, невесть откуда на руке взявшийся. Спать Архип ложился без ключа и не пил перед сном ничего крепче кваса. Ложился спать с чистой кожей, а проснулся с ключом на все предплечье. Точно таким же, как у отца с дедом. И что самое удивительно, никто кроме Архипа этот ключ не видел, даже суровый мужик-татуировщик. Не видел, но словно чуял, потому что татуху набил как раз вокруг ключа. Потаенного ключа. Архип, помнится, тогда еще подумал, что мужик-татуировщик над ним насмехается. Или вовсе в сговоре с отцом. Так бы и думал, если бы тот не сделал мгновенный снимок татухи на полароид. Такими снимками у него была завешана вся стена. Так вот, на снимке ключа не оказалось…

Осознание приходило долго. И пока приходило, Архип боялся, что тронется умом. Потому что вместе с ключом стал видеть и другие, ранее невидимые, непонятные вещи. Тайные тропы, смертельные ловушки, следы Погони… Вот прямо в небе, как инверсионный след от самолета, только не белый, а черный. И границу тоже стал видеть. Шкурой чуять, где заканчивается людская власть и начинается Его территория. И потаенный дом тоже видел, и Вранову башню. Только издалека, подойти близко отец не позволил.

– Нельзя, – сказал коротко. – Мало в тебе еще сил, можешь и не вернуться.

Архип силу в себе чуял огромную. Подковы мог гнуть голыми руками, на медведя мог… Вот медведь его с неба на землю и вернул, доказал, что сила его перед настоящей мощью – это тьфу… Отец его тогда нашел в тайге истекающего кровью, полумертвого. Нашел, притащил к бабе Малаше, положил на пол посреди комнаты, сказал сипло:

– Спасай, старая…

Это последнее, что Архип запомнил перед тем, как отключиться. Успел только подумать – вот и все, вот и конец. Оказалось, не конец. Баба Малаша его с того света, считай, вытащила. И ключ она его видела. Архип специально не задавал вопросов, просто по глазам понял, что видит. Спросил только у отца:

– Она из них?

– Нет, – отец покачал головой. – У нее просто есть кое-какие силы. Как у матери ее и у бабки…

С тех пор Архип стал осторожным, границу без лишней надобности не пересекал и судьбу не испытывал.

Судьба испытала его сама, когда заставила убить школьного товарища на глазах у его дочери. Да не просто убить… До сих пор от воспоминаний – холод в животе.

А девочка выросла. Выросла и жаждет возмездия. Крови его жаждет. Пока еще сдерживается, контролирует свою силу, но долго ли продержится?

И вторая, которая Анжелика. Девица городская, хлесткая, красивая. В ней тоже сила, если верить этому балаболу Лешему.

И третья… Марфа… Архип ведь ее тогда совершенно случайно встретил. Приехал на встречу с Никопольским, чтобы обсудить все лично, а тут она – такая смешная, такая красивая, такая отчаянная… Кто ж думал, что она тоже увидит ключ?! Кто вообще мог такое предположить?!

Или мог? Тот, кто их всех нанял через Никопольского? Ведь все не случайно. Настолько не случайно, что аж страшно. Не за себя. За себя Архип уже давно бояться перестал, вот за этих трех девочек. А еще любопытно, которая из них. Эльза самая сильная. В Марфе силы если только капелька. Анжелика кой-чего умеет. Которая тогда? Самая сильная или самая слабая? Или три сразу? Но такого быть не может. Не случалось такого за всю историю существования их рода никогда. Ни отец такого не рассказывал, ни дед. Если только тот, самый первый, пращур, который повинен в том, что с ними со всеми случилось. Надо в охотничий домик наведаться, проверить тайник. Тайнику тому, наверное, лет сто уже, если не больше. Кто сделал? Точно не дед. Кто-то до него. Раньше Архипа не интересовало, что там в тайнике. Молодой был, дурной и горячий. Сначала делал, а уж потом думал. А дальше случилось то, что случилось, и стало не до тайника. А потом тюрьма, монастырь и обет, который Архип принял. Да и какой это был обет? Так, отдохновение для истерзанной души. Не онемевший, но молчаливый. Что слова?! Мусор! В его жизни и так мусора полно. И грязи… Так что не испытание, а лекарство. Наверное, отец настоятель прекрасно понимал, что Архипу больше всего было нужно. Отец настоятель многое в этой жизни понимал лучше остальных. Иногда Архипу казалось, что и видел тот больше остальных. Потайной ключ точно видел. Но ничего не сказал, только головой покачал вроде как с жалостью. И когда пришло время от обета отказаться, отец настоятель тоже не упрекнул, сказал только: