Укрыться в облаках - Татьяна Гармаш-Роффе

Ишь, философ... Но хорошо сказано. Просто на удивление точно! Александра пометила в блокноте: запах тела, запах души, ложь себе действует как СПИД, и еще раз внимательно рассмотрела Сашу: с виду простой парень, ни за что не догадаешься, что такие мысли в его голове водятся...

Хотя нет, не его это мысли – явно с чужого плеча. Или из чужой головы, если угодно. Но все равно интересно! К тому же, раз он их повторяет, значит, они ему близки.

– Здорово ты это сформулировал. Я использую в статье твое сравнение со СПИДом, ты не против?

– Нет, конечно.

Улыбка у него добрая, мягкая.

– Значит, с такими ты не можешь?

– У меня же там не компьютер с программой, которую стоит только запустить!

– Ссылаешься на проблемы с животом? – засмеялась Александра.

– Ну да... Ничего более убедительного я не придумал...

Александра убрала блокнот в сумку. Разговор закончен. Остался дежурный вопрос, который она задавала всем проститутам, с которыми встречалась:

– Саша, ты не мог бы меня свести с кем-то из твоих клиенток?

– Вы что! Это же такое дело... интимное!

Ну, правильно – так говорили все проституты.

– Я понимаю, – мягко ответила журналистка. – Ты просто спроси: вдруг кто-то согласится. Я обещаю полную конфиденциальность, полнейшую! Пусть даже женщина назовется вымышленным именем, мне все равно... Можно и по телефону!

– Ладно, поспрашиваю... Сегодня у меня никого нет, а вот завтра должна прийти одна, спрошу. Кстати, в набор моих услуг входит массаж. Сделать вам? Бесплатно!

– Массаж?..

– У меня в наборе есть обычный, классический, есть и эротический... На выбор.

Александра задумалась. Узнать, что такое эротический массаж, было бы интересно... Но...

– Да не бойтесь, я же не стану вас насиловать! Мне секса и так хватает, даже выше крыши. Просто я думаю, что вам не помешало бы... Вижу, как зажато ваше тело, шея, плечи... У вас сейчас наверняка не самый легкий период в жизни....

– Не самый... – согласилась она. – Маленькие дети, близняшки, работа урывками, – все это грузит, сложно между разными обязательствами лавировать... Но я люблю своего мужа...

– Александра, разве я вам предлагаю ему изменить? Я массаж предлагаю! Давайте сделаю классический, чтобы ваша совесть была чиста! Он оживит тело, придаст ему энергии, только и всего!

Саша чуть иронично усмехнулся.

Массаж бы ей и вправду не помешал, но влекло ее больше любопытство: что в нем такого, в этом классическом массаже, раз его предлагают практически все проституты? Что-то особенное – или обычная релаксация?

– Ну, поехали ко мне?

Саша жил недалеко, на Лесной улице, и она согласилась.

* * *

...Массаж и в самом деле оказался обычным, с той лишь разницей, что Саша намного лучше чувствовал ее тело (точнее, спину, поскольку она попросила массаж спины), чем все те специалисты, к которым она до сих пор обращалась.

Вместе с дорогой все мероприятие заняло у Александры примерно полтора часа, и в половине первого она была уже дома, на проспекте Мира.

О чем сообщила мужу по телефону.

Они нежно пожелали друг другу спокойной ночи, как всегда. Только голос Алеши был чуть суховат...

Или ей это показалось?

Алексей Кисанов положил трубку со странным чувством тревоги. Словно стены квартиры вдруг стали тонкими, хрупкими, ненадежными, пористыми, и порывы пурги, бесившейся за окном, вбивали колкий снег через эти поры прямо к его ногам. Небольшой вроде сугробец намело, но он леденил...

Не ноги – душу.

Он даже посмотрел вниз, на пол: разумеется, никакого сугроба там не было и быть не могло. Это называется метафора, кажется... Как объясняла Александра, метафора иносказательно описывает состояние души: завяли лютики – значит, у девушки проблема в любви. Ну, как-то так.

Мнимый сугроб, значит, отражает состояние его, Алексея Кисанова, души... Снег сквозь стенки, ишь ты!

Алексею данная метафора совсем не нравилась, и он прогнал ее от себя, как противную муху.

...А потом вдруг взял да вернул. Нет уж, мухи имеют свойство прилетать обратно! Метафоры, возможно, тоже летучие, как знать? Лучше уж сразу разобраться, отчего прилетела метафора да зачем. Препарировать ее, как на аутопсии, рассмотреть ее, как улику, – улику... ммм...

Ну да, улику состояния его души!

Поскольку Алексей был сыщиком – когда-то опером на Петровке, а последние годы частным детективом, – то и терминология у него была соответствующая.

Итак, стенки вдруг ослабели, как детские коленки, от страха. И холод пришел. И сугробец у домашних тапочек.

Что ж... Ясненько. Александра уже неделю не ночует дома, встречается с мужиками, которые занимаются проституцией... С красивыми мальчиками, юными мальчиками...

И вот он, диагноз: Алексей Кисанов, умный и логичный, мужественный и уверенный в себе, – он испугался, что в отсутствии Александры дома, в этих встречах таится угроза их отношениям! Это не квартирные стенки дрогнули – это «стенки» их отношений дрогнули!

Правильно я расшифровал метафору, Сашенька, а? – саркастически хмыкнул он.

...Стало быть, испугался. И уже сугроб ему намело, и холодом овеяло могильным: то есть сильно испугался.

Вот дурак!

Александра – журналистка. Ее может сдернуть в любое время дня и ночи в поисках материалов для очередной большой статьи! Маленьких статей она не писала: она работала в жанре исследования проблемы.

Это было близко ему по духу – с той лишь разницей, что его работа называлась расследованием, поскольку он являлся частным детективом.

Так откуда страхи? Долой их!

Долой!

* * *

Алексей, бросивший курить пару лет назад, пошел искать заначку.

Нашел в глубинах шкафа, плотно притворил дверь на кухню, открыл форточку, в которую тут же полетел снег... Но все равно прикурил, затянулся.

Он понял, откуда этот страх.

* * *

Они очень любили друг друга, очень. Они сошлись, оставив позади нелегкий и невеселый опыт, каждый свой. И сошлись потому, что поверили друг другу. Бесконечно и безусловно.

Саша однажды сказала, что они стали, как сиамские близнецы, с единой системой кровообращения. Один без другого не может существовать.

И это правда.

Только...

Пока мужчина и женщина пребывают в статусе влюбленных, они повернуты лицом друг к другу. Они друг в друга смотрятся, любуются, наслаждаются, – и покуда влюбленность длится, то длится и это наслаждение.