Русские флибустьеры - Евгений Костюченко

- Нос левей! - подсказывал боцман. - Еще! Так и держи! Так! Возьми створ на берегу! И держи прямо! Выйдешь точно на риф, а там увидишь!

Шхуна отдалялась с удивительной быстротой, и голос Петровича уже едва доносился, заглушаемый плеском воды и свистом ветра над волнами. Орлов зацепился взглядом за пару береговых ориентиров, стоящих на одной линии, - огромный валун, выступающий из прибоя, и пальма с раздвоенным стволом. Он греб, порой хватая веслами воздух, когда легкий ялик подскакивал на волне. За спиной все слышнее становился шум воды, разбивающейся о риф. «Как бы самому не застрять», - с опаской подумал Орлов и оглянулся. Он не увидел ничего, кроме мелькания волн и пены.

Ему казалось, что ялик стоит на месте и только переваливается через набегающие волны. Но нет. Он не стоял на месте - его сносило мощным приливным течением. Глядя на берег поверх низкой кормы, Орлов сильнее заработал правым веслом, чтобы снова совместить на одной линии валун и пальму.

Со шхуны риф казался ближе. И безопаснее. А для хрупкого ялика встреча с острыми подводными камнями могла закончиться весьма плачевно.

Едва Орлов подумал об этом, как в шуме волн услышал какие-то удары. Он повернул голову и увидел недалеко от себя разбитую лодку. Точнее, только ее заднюю половину. Перевернутая, с проломленным бортом, она вздымалась вместе с волной, но не уносилась с места, а обрушивалась вниз, с грохотом падая на невидимые отсюда камни.

Орлов бросил весла и привстал, держась за натянутый носовой конец, словно за поводья шального жеребца. Он огляделся. В белой кутерьме волн мелькнула черная точка. Голова?

Он свистнул, и над головой показалась рука. Донесся прерывистый выкрик:

- Эй! Я здесь!

- Сейчас подойду! - крикнул Орлов.

- Нет! Нет! Оставайся~ На месте~ - закричал человек на рифе, мешая испанские и английские слова. - Камни~ Я плыву к тебе~

Орлов развернул лодку бортом к плывущему, ялик стал болтаться между волнами, переваливаясь с боку на бок. Боясь опрокинуться, Орлов обвязал вокруг пояса кормовой конец - если и свалишься в воду, успеешь подтянуться к лодке.

Пловец шумно хлопал руками по воде, понемногу приближаясь. Наконец, он вцепился в борт ялика и замотал головой, по-собачьи стряхивая воду с длинных волос.

- Держи руку! - крикнул Орлов, отпустив весла.

- Нет! Выгребай! Я сам!

Ялик накренился, и пловец перевалился в него вместе с потоком воды.

- Выгребай! Пока прилив, проскочим над рифом! Пить! Дай воды!

- Под банкой! - ответил Орлов, решив, что утопающий, который вместо криков о помощи произносит четкие команды, вполне в состоянии самостоятельно отыскать и открыть анкерок с водой. Да и бутылку с джином не оставит без внимания.

Ялик развернулся носом к берегу. Ветер бил в лицо, швырялся брызгами, но то была плата за помощь - лодка теперь шла гораздо быстрее, обгоняя волны и оставляя за собой пенный след.

Орлов смотрел через плечо, стараясь держать направление к лагуне, чья неправдоподобно спокойная поверхность зеленела между скалами. А спасенный тем временем осваивался в лодке. Он разделся догола и выжал одежду. Обнаружив сухие куртки, одну натянул на себя, а вторую обернул вокруг бедер. Долго и жадно пил воду из анкерка. С джином же он поступил совершенно по-варварски: вместо того, чтобы выпить, стал плескать на ладонь и растирать себе грудь и шею! После чего принялся вычерпывать набежавшую воду со дна ялика. А потом свернулся калачиком между банками и закрыл глаза. Орлов видел, что его бьет дрожь, и не стал приставать с расспросами. «Сам расскажет все, когда доберемся до шхуны», - подумал он, наконец-то снова увидев знакомые паруса между скал.

Шхуна уже вошла в лагуну, которая казалась Орлову недостижимой. Ему приходилось бороться и с прибоем, и с течением. Приняв пассажира, лодка стала гораздо ниже сидеть в воде, и волны перехлестывали через край. Ладони горели, спина ныла от непривычной работы. Он греб, стиснув зубы и стараясь пореже оглядываться на берег.

Вдруг лодка вознеслась на высокой волне. Орлов едва успел выровнять нос поперек гребня, иначе непременно опрокинулся бы. Ялик скользнул вниз, убегая от пенной вскипающей дуги. Не убежал. Волна зеленой прозрачной стеной поднялась над ним, надломилась - да и обрушилась на корму. Орлов, враз промокший до нитки, оказался по колено в воде.

- Мать твою!

- Каррамба!

Они вдвоем кинулись вычерпывать воду. А потом оба уселись за весла. Теперь ялик понесся резвее, задирая нос и шлепая им по волнам.

Пройдя между скалами, они подняли весла, и лодка заскользила по тихой воде. В бухте, окруженной скалами, стояла такая тишина, что Орлову показалось, будто он оглох. Он даже успел решить, что это следствие перенесенных им контузий. Вера предупреждала, что нечто подобное может произойти, если он не бросит курить и не будет беречь уши от ветра~

Но нет, слух еще не потерян - весла скрипели в уключинах, и плескалась вода, и чайки перекрикивались, кружа над шхуной, застывшей у берега.

- Ты с этой шхуны? - спросил тот, кого он спас.

На этот раз он говорил по-английски.

- Да, - ответил Орлов.

- У вас не испанский флаг. Ты не испанец? На шхуне есть испанцы?

- Слишком много вопросов сразу, - сказал Орлов.

- Прости. Я слишком долго молчал.

- Испанцев тут нет.

- Испанцы тут везде. На каждой скале по испанцу. Хорошо бы забраться на шхуну раньше, чем они меня заметят. - Он вытер ладонь о куртку и протянул ее Орлову: - Френсис Холден, репортер из Бостона.

- Брукс. Джим Брукс, матрос.

* * *

Поднявшись на борт, репортер спросил, заикаясь:

- Есть у вас чистая бумага и карандаш? Мне надо срочно сделать кое-какие записи.

- Тебе надо срочно согреться, - сказал Петрович, накидывая на него одеяло. - У тебя губы черные. И ноги не держат.

Ноги у Холдена и в самом деле безвольно согнулись, и он рухнул бы на палубу, если б Орлов не успел его подхватить.

- Бумагу мне, бумагу и карандаш, - слабеющим голосом просил Холден, пока матросы укладывали его в гамак и закутывали одеялами.

- Ледяной! - ужаснулся Макарушка, растирая американцу серые распухшие ступни. - Чисто покойник! А ноги-то, ноги изрезал! В клочья порвал!

- Грогу свари, с ягодной настойкой! - приказал ему Петрович, а сам наклонился над спасенным. - Ты отдыхай. Отпусти себя. Все кончилось. Долго в воде был?

- Нет. - Американец закрыл глаза, и голос его стал глуше. - Не знаю~ Лодка наскочила на риф вечером. Переломилась. Мачта зацепилась за камни. Я держался за нее. Иногда стоял на камнях.

- Значит, всю ночь там простоял?

- Да. Нет. Две ночи.