Дело о похищенных младенцах - Андрей Константинов

Я решила, что нельзя решать моих будущих детей права на секс, а значит, надо помочь доктору Дятлову избавиться от подсудных обвинений. Тем более, Россия мне этого не забудет, как уверял Колунов. Только как это сделать? Даже если я соберу доказательства невиновности Дятлова, как к этому отнесется следствие? В общем, надо в первую очередь навестить доктора. Сегодня же.

Только чтобы в агентстве об этом никто не знал, а то и это дело у меня отберут.

Заверив всех, что меня ждут в женской консультации, я покинула агентство.

* * *

Сам Бог велел мне заняться делом опороченного сексопатолога: Центр современной сексологической мысли, как Колунов именовал больницу Дятлова, располагался через парк от женской консультации, куда мне Модестовым велено было периодически наведываться. Только находятся эти два нужных в данный момент моей жизни заведения в дальнем от всех благ цивилизации конце города — до дятловской клиники я добиралась полтора часа, не меньше.

А если учесть, что каждый раз, едва мне стоило выбраться из-под крыши автобуса или метро, налетал шквальный ветер с плаксивой тучкой и устраивал этому району хорошую головомойку, то до кабинета известного сексолога я добралась мокрая и продрогшая как цуцик.

Вполне естественно, что мой вид доверия внушал мало, что тут же подтвердила секретарша врача.

— Сегодня доктор прием не ведет! — грозно закричала баба лет тридцати пяти в типичной секретарской блузочке, пресекая попытку несанкционированного проникновения к начальству.

— Я не на прием, я по другому вопросу.

— По какому? Может, я чем-нибудь могу помочь?

— Вопрос моей профессиональной деятельности!

— Простите?…

Секретарша решила охранять, тело начальника до последней капли крови.

Она была из тех женщин, которые пользуются огромным спросом у важных и утомленных посетителями руководителей. Говорят, в Питере есть подпольный рынок стервозных секретарш, где их вскармливают, дрессируют и затем по большому блату перепродают нуждающимся начальникам. Но эта, видимо, была самоучкой, потому что в течение каких-то пяти минут мне удалось проникнуть к секс-доктору.

Кабинет знаменитого доктора Дятлова представлял собой нечто среднее между секс-шопом и кунсткамерой: в шкафу стояла шеренга искусственных пенисов и фаллоимитаторов, стену украшал плакат с изображениями болезней мужских яичек, на столе возвышался опять же мужской детородный орган, только в скульптурном исполнении.

Мне показалось, что доктор очень мало встревожен возбужденным против него уголовным делом: он едва вспомнил об этой неприятности. Видимо, его блестящую голову волновали другие, более важные проблемы.

— Да я даже не знаю что делать.

В этом деле все ложь — до единого слова. Не брал я взятки. Не ставил я этим мальчикам диагнозы, да их и на приеме никогда не было. Откуда взялась на тех бланках моя подпись — ума не приложу. И что самое странное — двое из получивших справки о диагнозе «гомосексуализм» действительно были у меня. Им я поставил диагноз, но их ориентация не вызвала у меня никаких сомнений, — удрученно объяснял моему животу доктор. Странно, в последнее время все предпочитают разговаривать со мной, глядя на живот, словно он проявляет больше понимания, чем я.

— Следствие, к сожалению, ваши аргументы не принимает…

— Следователь Пулеев, который ведет мое дело, утверждает, что почерковедческая экспертиза подтвердила, что подпись моя, и все тут. Он не понимает, что без меня прервется огромная работа по пропаганде культуры секса, которую я провожу через радио, газеты, телевидение. Я уже так много сделал, но предстоит еще больше. Люди хотят знать о сексе, а кто им расскажет?

В этот момент дверь кабинета распахнулась, и к столу Дятлова решительно промаршировала секретарша с кипой бумаг, подозрительно окинув меня взглядом. Наверное, она все еще подозревает во мне больную, обманом проникшую на прием к светилу питерской сексопатологии. Доктор, заворожено глядя на золотой кулон, маятником качающийся на фоне шикарного бюста секретарши, подписывал бумаги.

— Это что за договор? — Доктор задумчиво посмотрел на бумажку из кипы.

— Вы же вчера просили подготовить, — ответила секретарша, — не помните?

— Не помню… Видно, где-то записал и забыл, — виновато сказал Дятлов, подмахнув и этот документ.

— Что бы я без вас делал, Верочка, — подхалимски защебетал доктор вслед скрывающейся за дверью даме: Заметив, что дверь закрыта неплотно, он перешел на громкий шепот, который был слышен даже в коридоре. — Без своего секретаря я как без рук. Все бумажные дела на ней.

Я такой рассеянный, а она умница, старательная, аккуратная. Гениальная женщина!

— Мне кажется, вы можете знать или догадываться о том, кто это сделал… — Я попыталась направить мысли доктора в нужное русло.

— Конечно, знаю! Это сделали те, кто с сексом не дружит, у кого отсутствие нормальной половой жизни наложило негативный отпечаток на подсознание и подтолкнуло личность к преступным действиям. Именно такие люди представляют огромную опасность для социума.

Так, все ясно. Видимо, доктор Дятлов вообще не способен размышлять на темы, не касающиеся вопросов секса.

При этом тем более было трудно предположить, что в нем хватило хитрости получать взятки за ложные диагнозы.

Забота о сексуальном здоровье всего Питера, наверное, слишком поглотила Дятлова…

— Какие у вас отношения с коллегами, работающими в области сексопатологии? — спросила я прямо, надеясь, что врачи-конкуренты могли подставить Дятлова, чтобы впоследствии разделить его всенародную славу между собой, и мне не составит особого труда разоблачить негодяев.

— Хорошие отношения. Многие ходят ко мне за консультациями. Правда, есть у нас в клинике двое молодых врачей — Семенов и Чакмозян. Они считают, что сексуальные отклонения — это хиханьки-хаханьки. Понаставили таких диагнозов, такое лечение проводили, что у меня волосы дыбом встали.

Потом пациенты приходили жаловаться. Дурацкая, в общем, история. Семенов и Чакмозян хотели на базе клиники свой центр открыть, но я не дал — в сексопатологии не место дилетантам.

Из— за этого у меня с ними конфликт вышел: им никак не понять, что секс -тонкая и чувствительная область, и грубым вторжением, не правильным лечением можно навсегда искалечить личность. Это вам не горчичники ставить или аппендиксы резать…

Бедный доктор! Кому мог помешать врач, фанатично сражающийся за повсеместный секс-ликбез? Скорее всего, руку приложили эти Чакмозян и Семенов, которым он не дал открыть собственный центр. Надо будет выяснить у Завгородней, что они из себя представляют. В последнее время Светка занималась медицинскими расследованиями и изучила все питерское здравоохранение — его мужскую половину уж точно. Надеюсь, я еще застану ее в Агентстве. Но с другой стороны, как эти сексопатологи могли это сделать? Может, и прав был Колунов — Дятлов стал жертвой пуританского заговора?