Все жизни в свитке бытия - Людмила Салагаева

овладевают идущими и едущими. В вышине вовсю заливаются невидимые птицы.

Я, зависшая над движением, осознаю себя наблюдателем грандиозного спектакля. Отрезвляет чувство чьего-то присутствия. Догадка совсем рядом. Это Творец вместе со мной рассматривает извивающуюся ящерицу каравана, прилепившуюся к колее торгового Пути. Мы в сговоре – мы знаем, что являемся частью этой истории. Нахлынувшая волна любви и благодарности объединяет меня с тайным Товарищем.

В это время то ли мираж, то ли видение распадается как затухающий экран, отдавая пространству всё промелькнувшее в виде волн и частиц.

На последний вопрос, вспыхнувший в сознании – а кто придумал всё это?! – на небе, прямо над гладью водоема, куда мы держим путь, чья-то рука рисует – "Ацмуто".

Гигантская кулиса отделяла день от ночи. Заходящее солнце дарило нестерпимый для глаз драгоценный пурпур своего величия. В берег мягко уткнулась лодка, трое рыбаков вытащили мешок с зазевавшимися обитателями расстилавшегося перед нами горного озера.

Вечер, проведённый в гостеприимной юрте кочевников, длился и длился… Похоже, мы выпали из времени. Пока шуршащие блюдца кизяков отдавали солнечную энергию аккуратной буржуйке с огромным казаном, полным золотого взбулькивающего масла, женщины, сидя на корточках рядом, ловко препарировали белую рыбу, каждая на своей гладко оструганной доске.

Мужчины и дети с пиалами айрана вели неспешный разговор. Распространившееся тепло сделало их лица таким же пурпурными как заходящее солнце. Слегка желтоватые куски омуля просто таяли во рту. Благородный вкус и запах напоминал едоку, чего он лишился, выбрав цивилизацию.

В просторных, жарко натопленных юртах, разубранных коврами, белоснежные коконы постелей с воздушными одеялами из шерсти яков тотчас перенесли нас в сладкий сон.

Под утро некий таинственный зов выманил из тёплого убежища под небеса. Все вокруг, включая четырехсоткилометровую цепь желтых барханов и жухлую траву, обросло кристаллами инея. Как невесомые растения они колыхались от легкого ветра и искрились в свете луны, звезд и первых лучей солнца. Тишина завораживала полным отсутствием звуков, а невероятно близкие звезды пересвёркивались над головой наподобие бенгальских огней.

Фантастическая картина была наполнена содержанием. Красота и любовь присутствовали в каждом атоме мирозданья. Боясь, что это исчезнет, я стояла не шелохнувшись. И наверное со временем ушла бы в песок, кабы не обжора-верблюд, решивший позавтракать спозаранок. Он нарушил мой столбняк, сорвав лакомые веточки с дерева, у которого меня застало изумление…

Забравшись под тёплое одеяло, я пролила немало слёз, оплакивая пустое своё существование. Ничтожные мелочи, ничтожные обязательства, которым я придавала вес и значение, хлопоты, лишённые настоящего содержания, мелкие желания, навязанные кем-то долженствования, праздные, сжигающие время развлечения, жалкая возня вокруг жизненных благ, все эти успешности, ревностное служение мнимым ценностям…

Они растратили мою жизнь. Не дали укорениться. Засыпали дешевым конфетти успокоения… И что же случилось с даром жизни? Бесценная жизнь оказалась "даром напрасным, даром случайным"?

Ну уж нет! Я здесь для того, чтобы понять важное, освободиться от нечистоты.

Над малым островком жилья, над застывшей чашей до краёв полной прозрачной, светящейся воды, небо воздвигло розовый купол, ежесекундно играющий живыми красками рассвета. Подпитанные флюидами солнца, все мы чувствовали подъём сил. Бодрил морозный утренний воздух, вобравший запахи уходящей осени, приправленный тонкой струйкой дыма сгоравшей в очаге сухой травы.

Хозяин занимался с табуном, укрощая молодых жеребцов. Женщины молчаливо и сосредоточенно, почти священно, готовили завтрак. Белая скатерть, голубые пиалы, полные свежего напитка, горячие лепёшки с румянцем припёка и миски несравненной янтарного цвета пенки. Мало того что пенка – произведение неизвестных монгольских кулинарок, необычайно вкусна как десерт. Это ещё поставщик фантастической энергии для мозга. Трудно остановиться, поедая этот продукт. Поэтому нам вручают лакомство при расставании – дорога неблизкая, пригодится.

Безупречное чутьё и на этот раз не подвело водителя. Глазу не за что зацепиться, все сопки одинаковы, как бараны в стаде. Но мы минуем пасущихся яков, верблюдов, табуны лошадей, коз… и открывается долина – та самая… куда мы стремились.

Белеющий вдалеке монастырь Эрдэнэ-Дзу – сохранившаяся точка духовного пространства Монголии.

Монахи, узнав что мы приехали ради знакомства с дацаном, стали с энтузиазмом устраивать нас на ночлег. Ужин и беседу назначили через два часа. Всех повели осматривать монастырское хозяйство.

Мне захотелось побыть одной. Сразу за воротами начиналась пустошь. Сумерки старательно укрывали соседние сопки. Впереди вырисовывались неясные очертания юрты. Идти пришлось недолго. Через приоткрытую дверь струился тёплый свет. Войдя внутрь, я сразу остановилась. Примерно тридцать человек в белых одеждах образовали чёткий круг. В середине горел огонь. Перед каждым стояла на подносе пиала с айраном. Все смотрели на пляшущие языки пламени. Невероятно, но присутствующие были мне знакомы. Приветливо улыбаясь, они приглашали занять свободное место.

Здесь были и самые близкие и дорогие мне люди, и те, с которыми отношения едва теплились, а то и вовсе сошли на нет. Я переводила взгляд с одного лица на другое и поняла, что не могу вспомнить некоторые имена. И всё потому, что в том времени, где мы были вместе, их лица отягощали заботы и переживания. Сейчас они были другими: спокойные и умиротворённые, без печати пережитого опыта. До меня дошло – я вижу души.

Голос подруги прозвучал необычно отчётливо- меня всецело захватило сильное чувство общего внимания:

– Мы собрались ради тебя. Ты просила об этом. Ты хотела знать, что тебе надо сделать перед уходом. Здесь те, с кем у тебя не завершены отношения. Посмотри внимательно. Запомни. Выпей с нами напиток и возвращайся в монастырь. Тебе предстоит самое главное дело в твоей жизни. Ты здесь, чтобы это узнать.

С фотографической точностью все присутствующие отразились на экране, прямо у меня перед глазами. Вспомнила каждого. И поняла – впереди нешуточная работа. Предстояло просмотреть все запутанные отношения, понять их, простить и самой заслужить прощение. Мне показалось, что все обняли меня.

Крепко зажмурилась, чтобы не заплакать, а когда открыла глаза, увидела разрываемое ветром пламя толстой свечи, зажатой в руке. Всё вокруг тонуло в густом сумраке, смешанным с холодным туманом. Юрты, из которой я только что вышла, больше не существовало. Мне навстречу спешили монахи с факелами.

Примечание:

* «Ацмуто» – непостигаемая сущность Творца, высшая сила сама по себе, существующая независимо от творения. (Кабалла)

Станция Мереть.

Это сладкое слово “дорога” живёт во мне как камертон. Оно установилось и резонировало в каждой клеточке тела. Стоило слову возникнуть в мыслях или прозвучать, я преображалась. Кровь как будто вскипала в руслах вен и, подгоняемая вестью, бежала быстрее и становилась горячее. Какая-то сила влекла всё равно куда. Лишь бы идти, бежать, ехать и вглядываться