Смерть в живых образах - Mortemer

делать. Всё это время тихо сидевшая у плиты бабушка тихим и замученным голосом сказала:

– Хорошо, что мне уже идти никуда не надо.

Пётр медленно встал – Нам нужно собираться и идти. А вы, Галина, запритесь и не выдавайте себя никак. Не думаю что убийцы и демоны нуждаются в Вашей помощи найти себя. А шанс, что во всем городе они решат зайти именно к вам ещё ниже, чем у нас шансов, в таком случаи, вас защитить. – Он говорил так спокойно и… рационально, что это даже физически держало тело на ногах.

Они решили залезть в чердак-голубятню и аккуратно осмотреться. Пепельный вихорь оказался не торнадо, а полусферой. И стена огня не была прямой и линейной стеной. Пламя касалась верхней частью своего полукруга Луны. Конечно, это было не так ярко, как на Земле. Но, когда вспыхивали редкие атомы кислорода в стратосфере, у Глеба возникла бредовая мысль что в космосе всё это время можно было дышать, просто никто не пробывал. Ветер ослаб, монотонно толкая метафизическую косильную машину. Со стороны, удары пылевых сгустков, больше походили на шлейф от ударов кос армий жнецов. Пережёванные смертью остатки деревьев редким чёрно-алым листопадом опадали вниз. Касаясь крыш домов или асфальта, они трескали, пуская маленький как от спички источник дыма. Который, правда, не собирался тухнуть.

Никакой информации обзор с голубятни не дал. Разве что, либо больше нигде нет козлов с двухэтажный дом, либо уже и дома становятся повыше, а демоны за ними не поспевают. Они вышли из своего опалённого дома. И пусть и сгорело устройство Мира, не сгорел закон подлости. Над их двором резко появилось белое, блестящее тело размером с самолёт и при этом не издав не единого звука. Пётр забежал обратно в подъезд. Глеб замер и смог узнать в этом свете ангела, что пролетал возле высоток в центе города. Если за гиперзвуковым самолётом создавалась короткая и ровная, конусообразная, оглушающая звуковая волна, это за этим созданием как от корабля на воде исходило волнообразное чувство воодушевления. Бессмысленного по сути здесь и сейчас. По тому и отвергнутое им через несколько мгновений смущения.

Аккуратно выходя из подъезда Пётрm быстро поглядывая на Глеба и в сторону ангела, дрожащим голосом сказал:

– Полагаю, восхищаться и удивляться уже не нужно. Надеюсь, он не убьёт нас.

– У меня ощущение, что он на нашей стороне

– А у нас уже образовались стороны? Нет, его нужно избегать. Я самой душой почувствовал, что – то странное. Он прямо манит приятным чувством. – он угрюмо посмотрел на Глеба.– И вас, значит, тоже. Полагаю, все люди в округе пойдут в ту же сторону. Как рыбы на свет рыбы удильщика. Нам нужно идти в противоположную сторону и искать тех, у кого хватило ума или воли этого не делать. Спасти тех, кого вообще возможно спасти. И кстати – он болезненно улыбнулся – это упрощает нам пусть к цели. Как бы это цинично не звучало, отсеял зёрна от плевел.

– Как ты вообще можешь здраво рассуждать сейчас?

– Просто умирать не хочется. И рассудок терять.

Глеб уже в третий раз за, кажется, минут 15 прошёл мимо одного и того же пути на площадь, и каждый раз по другому миру. Живой, умирающий, мёртвый. Многие растения прогорели и остался лишь дым без огня. Людей небыло хотя далеко и в разных сторонах были слышны крики и стрельба. Идти по площади было глупо поэтому они, перебежав между домами, перешли в соседний двор ища людей и высматривая всё что движется. В любой момент с неба могло упасть тлеющее воспоминание воспоминание о прошлой жизни и лишить настоящей.

– Нам стоило надеть кастрюли – абсолютно серьёзно сказал Глеб, немного запыхаясь.

– Кастрюли на голове не сильно добавят нам убедительности и обаяния при разговоре с теми у кого их нет. – хоть он и пытался сказать это с дружелюбной усмешкой, всё равно стало немого стыдно. И тут он поймал себя на мысли что это не такое уж плохое чувство. Да и глупая мысль навела на благоразумную. Стоит расстегнуть свою кожанку, чтобы была возможность, шанс снять если пепел упадёт на плечи. Пётр это заметил и тоже поспешно расстегнул куртку. Дойдя до дальнего угла двора, они зашли в относительно целую пятиэтажку. Хотя бы крыша на голову не упадёт, ну не должна. Благо… вернее, "благо", что света нет и электромагнитный замок железную дверь подъезда не держит. Подъезд как после бомбёжки, штукатурка полетала c кусками стены. Вместо окна обугленная дыра. Похоже на попадание бластера. Это выглядит дико и сюрреалистично. Давит на сознание. Спутник тихо и с гнетущей печалью в голосе произнёс:

– Я, кстати здесь жил пару лет назад. Ничего не изменилось и даже пол ни разу не помыли.

Аккуратно поднявшись на последний этаж, они осмотрели местность из уцелевшего стеклянного окна с деревянной обугленной оправой. Вид из него был картинный. Большая толпа людей шла в сторону центра города. Этот сброд походил на зомби. Плачущих и завывавших от боли и горя. Только пока они смотрели на этот народ один провалился в дымящую канаву у дороги, а двух других прижгло пеплом насмерть. Толпа прошла мимо каждой из бед. Глеб и спутник решили переждать пока они пройдут. На голове некоторых были кастрюли.

– Да, учитывая как медленно и заметно падает чернь с неба, это лишнее. Достаточно не смотреть под ноги – Пётр не дал договорить и неожиданно, воодушевлённо и почти весело сказал:

– О, новояз! Теперь так будем пепел называть. Пепел костра и эта смертельное чудо – вещи разные и слова означающие их должны быть разные.

Глеб косо посмотрел на него. – Мы только что увидели смерти несколько человек и толпу среди которых будут ещё трупы. Что за весёлость?

– Не подумай, что я циник. – его голос приобрёл прежнюю серьёзность и уверенность – Если ты склонишься в немощном страдании и сопереживании над теми, кого спасти нельзя – ты умрёшь сам вместе с теми, кому ты нужен. Кому ещё можно помочь.

Глеба несколько утомили бесконечные рассуждения Петра. Но они успокаивали и отвлекали если не от реальности (они как раз всегда её касались) то от тяжёлой картинки и собственных мыслей за которыми не следовало вывода. Поэтому он находил себя на мысли что хочет что бы тот подольше не замолкал. Собственные мысли обычно бились в холостую, просто заёбывая ментальное состояние. Хотя это поддерживало его в тонусе мысли и в теории могло даже и жизнь спасти. Разогретый мозг